из глубины к свету, какое-то время не мог примириться с реальностью. Я по-прежнему стоял посреди церкви, гроб с телом Светланы уже вынесли, и мы остались вдвоем – я и Колдун, который смотрел на меня так, словно увидел впервые.
– Идем, – кивнул он. – Ты понимаешь, что произошло?
– Я видел ее… Она смотрела на меня, – пересохшими губами прошептал я.
Меня шатало и мутило, воздух был слишком тягучим и плотным, было неприятно впускать его в легкие. Колдун в прямом смысле выволок меня из церкви, и, отойдя на несколько шагов, я рухнул в бурьян и меня вывернуло наизнанку.
– Она чуть не забрала тебя с собой. Идем же. Тебе надо отдохнуть. Потом я все тебе объясню.
Наверное, это был мой самый лучший вечер в доме Колдуна. Я жил подле него два года, и все это время был едва удостоен взгляда и нескольких дежурных слов. Со мною обращались как с крепостным. Но в тот вечер Колдун ухаживал за мною, как за сыном. Напоил каким-то пряным горячим отваром, от которого кровь прилила к щекам, заставил улечься на лавку и закутаться в грубое шерстяное одеяло. Потом случилось и вовсе чудо: он поджарил для меня картошку. Я уже успел отвыкнуть от такой еды – простой, человеческой, деревенской, и она показалась мне пищей богов. Я смаковал, желая растянуть забытое удовольствие. Колдун сидел возле меня, пока я не уснул. Время от времени он брал меня за руку и слушал пульс. Наконец ему показалось, что со мной всё хорошо…
Я уснул и провел в черном омуте без сновидений целую вечность – три дня и три ночи. А когда наконец пробудился, Колдун посадил меня напротив и поставил передо мной ковшик с темным отваром – велел выпить до дна. Так я и сделал, после чего едва за порог ноги сумел вынести – меня наизнанку вывернуло на крылечке. Зато в голове прояснилось – словно водой меня ледяной обдали с головы до ног. Я почувствовал себя свежим, мысли были ясные, хотелось плечи расправить и полной грудью дышать. Я немного постоял на крылечке, с наслаждением щурясь на солнце. Все таким ярким казалось – высокое небо, шелестящая листва.
Колдун меня в доме ждал. Он изменился, по-другому смотрел на меня, с интересом и каким-то даже будто бы теплом. Никогда раньше я такого отеческого выражения на его лице не видел, это было удивительно.
– Не ожидал я от тебя, мальчик, – покачав головой, наконец сказал он. – Ошибся я в тебе. Думал, ты пустой. Мать твоя просила тебя в услужение принять, говорила, из мальчишки толк будет.
– Да? – удивился я. – Я думал, она ради денег… Продала меня.
– И это тоже, – усмехнулся Колдун. – Да вот только она все твердила: мальчишка у меня, мол, непростой. Сны ему яркие снятся, фантазия богатая, мысли такие, иногда скажет такое, что и вовсе не понятно, словно не твой сын говорит, а профессор из телевизора. Просила меня присмотреться к тебе. Но я только твое лицо увидел, как понял – пустое, не нашей ты крови человек. И вот, выходит, ошибся.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст
