давай, поправляйся, и всё вспомни. А мне пора, я только лекарство по пути для тебя завёз, купил в городе. Второе заказал, обещали на днях привезти со склада. Какое-то оно редкое оказалось.
– Виктор Иванович – хороший специалист. Он знает, как лечить, два курса ноотропных препаратов проколоть назначил, а затем таблетки пить.
Ксения достала небольшую скатерку, постелила на стол.
– Марк, может, на ужин останешься? Я рыбки свежей пожарила, забежала днем на рынок.
– Спасибо за приглашение! Но у меня дела. Некогда. Завтра заеду.
– Приезжай, если хочешь.
Марк уехал. Пока Ксения накрывает на стол, Ника размышляет:
«Непонятно, почему он со мной возится? Мужчинам его типа нравятся совершенно другие девушки. Еванджелина отлично вписывалась в стандарт красоты для обеспеченных мужчин. Не думаю, что он будет долго горевать по подруге, быстро найдет другую, подобную. А я и ростом не вышла, и до параметров 90-60-90 далеко. Не сказать, что пышка, но худосочной сложно назвать. Лицо, пожалуй, симпатичное, интеллигентное, я похожа на маму: серые большие глаза, тонкий нос. И волосы у меня неплохие: пышные светлые, длина ниже плеч. Но обычно я их прячу в шишечку на затылке. Не могу ходить с прической «под колдунью» ни в школе, ни на базе. А то еще подвыпившие гости примут за одну из своих «подружек». А сейчас вообще из-под бинта свешиваются какие-то серые грязные сосульки. Разве такое пугало может кому-то понравиться? Так что успокойся, дорогая, вернись в реальность».
– Вероника, хватит крутиться перед зеркалом, иди к столу, – зовет Ксюша. Поужинаем, да посидим во дворе на свежем воздухе. Я тебе покрывало на качели постелила.
Качели у Ксюши замечательные. Две фигуры стилизованных медведей, вырезанные из дерева, держат лапами железную перекладину. Уютная лавочка висит на цепях. Ника забирается на качели. Тихий вечер спустился на землю. Опьяняюще пахнут мелкие цветочки у крыльца. Слегка покачиваясь, она откинулась на спинку, перевела взгляд на вечернее небо над крышей. Как хорошо, можно ни о чем не думать.
– Ника! – Ксюша с напряженным лицом сидит на крылечке. – Я у больницы Кирилла Гудкова встретила. Ты знала, что он вернулся?
– Да, он приходил ко мне в больницу, – Ника задумалась. Всё, что касалось Кирилла, легко всплывало в её памяти. – И домой он один раз заходил ненадолго, это было раньше, ещё до взрыва.
– Что ему надо от тебя?
– Ничего. Он исключительно по делу заходил. Кирилл готовит в Санкт-Петербурге выставку работ Ильи Ставрова и его дочери, моей мамы. Интересовался последними картинами мамы, теми, которые с огнём на полотнах. У меня картин нет, одни наброски. Мне кажется, они могут быть у тети Лиды Зайко. Мама ей для дачи наш старый стол отдала, тумбочку, чемодан тряпок. Может, в столе или в тумбочке та папка с картинами осталась.
Ксюша оживилась.
– Ника, ты не в курсе, Лидочка жива?
– Жива-здорова. Недавно только пенсию оформила, но работает, преподает и в музее консультирует. А летом неутомимо трудится
