был стать для них препятствием, в миг превратился в груду мелких щепок. Монстр же, что возглавлял их, прошел совсем неподалеку от мужчины, так, словно того не существовало вовсе, словно он являлся чем-то столь ничтожным, что не достойно было даже его взгляда.
Рума охватил дикий животный ужас. Мысли исчезли, разум заполнил страх, от которого он был не в силах сдвинуться с места. В ногах появилась слабость, они затряслись, но, несмотря на это, словно прилипли к земле.
Что-то подлетело сзади, и вскоре Рум осознал, что он уже висит в воздухе, а грудь его, чуть ниже области, где располагалось сердце, пробита насквозь чем-то темным, напоминающим хвост скорпиона с острым длинным жалом, зазубренным на конце. Он взглянул вниз и увидел, как тело его медленно и неумолимо опускается в скопище чавкающих грязных пастей, заполненных мириадами острых зубов, готовых разорвать его на части.
Страха больше не было. Да и боль, вспыхнувшая было на месте раны, также быстро исчезла. Их место заполнило предсмертное спокойствие.
Рум посмотрел вперед, туда, где во все стороны простиралась бескрайняя стена черного во мраке ночи марева, и в тусклом свете костра, чье пламя лишь чудом уцелело до сих пор, увидел чей-то призрачный силуэт. Это был его отец, покинувший сей бренный мир чуть больше десяти лет назад. Он улыбался. Он знал, что сын вскоре присоединится к нему.
Не в силах больше сделать даже вдох, Рум закрыл глаза и под шум, издаваемый пастями чудовищ и собственной, исчезающей в них плоти, растворился в бескрайнем море древнего как само бытие Хаоса.
Глава 1.
По старой глинистой дороге, поднимая клубы пыли, двигался экипаж. Запряжен он был двумя статными лошадьми цвета воронова крыла с длинными, полностью укрывающими с одной стороны изящно изогнутые шеи гривами. Лошади не переходили на галоп, передвигаясь быстрой рысью, словно им неким таинственным образом передавалось едва сдерживаемое нетерпение их хозяев.
Старый лес слева и поле справа тянулись вперед, казалось, до бесконечности, время от времени петляя вместе с дорогой, чей изгиб в очередной раз где-то вдалеке сливался с серым небом. Хаоса на горизонте видно почти не было – лишь нечто мрачное и едва заметное всплывало где-то в отдалении вверх, ненадежно укрытое от посторонних глаз скудными облаками и бликами солнечного света. Здесь, поодаль от его границ, временами возникала иллюзия, что с этим миром ничего не происходит, что он бескраен и неделим. Но те, кто находился внутри экипажа, как никто другой, твердо знали, что это, все же, была лишь жалкая иллюзия.
Сопровождавший их кучер и мужчина рядом с ним, безуспешно пытавшийся скрыть осанку и проглядывавшие даже в самом незначительном движении повадки опытного воина, молчаливо вглядывались вдаль. До конечной цели путешествия им оставалось несколько часов езды, и оба еще смели хранить смутную надежду, что им не придется провести эту ночь где-то посреди дороги.
Они
