мест» выглядели после его слов настолько мелко и плоско, что второй клакер не решился на свою реплику, и крепенький парниша, не зная, что еще сказать, проблеял:
– А если уж Совету молодых ученых и специалистов НПО нечем больше заняться, то пусть выполнит то, что было обещано при устройстве на работу: выделит квартиры для тех, кто отработал на предприятии больше трех лет…
– Можно подумать, что получить бесплатно квартиру легче, чем добиться бессмертия! – брякнул кто-то из зала; на галерке заржали.
Подсказанный руководством позитив скисал на глазах; крепенький парниша давился соплями у подножия трибуны; перед сидящей в президиуме Лянкой лежал сценарий представления, где черным по белому были расписаны реплики второго клакера и, затем третьего – с призывом каждому молодому ученому и специалисту отработать безвозмездно по сорок часов в венчурных творческих бригадах, и она панически выкликала в зал:
– Кто-нибудь хочет еще что-нибудь сказать? У кого какие предложения? Нам надо выработать резолюцию конференции, – но нема дурних надевать себе лишний хомут на шею! Зал молчал. Народ с задних рядов, не таясь, утекал к выходу. Иными словами, пришло самое время выйти на сцену главному НПОшному затейнику и пройдохе в лице зам генерального по общим вопросам Ерёме Ерофеичу.
И он покатился откуда-то с задних рядов, толкая перед собой арбузное брюхо, взгромоздился на трибуну, обзырил утопающими в кожистых складках глазками пустеющий зал, и внезапно закричал пронзительным, тонким, бабьим голосом:
– Чего притихли, молодёжь? Человек вам бессмертие наобещал, а вы сидите, будто караси на кукане! – ошеломленная этим базарным альтом публика приостановила поступательное движение к выходу и обратилась в сторону президиума. А Ерёма кричал все громче и громче:
– Я вот в этих делах не слишком силён, да и стар уже – не успеете вы для меня синхрофазотрон вечной жизни учудить, – оратор вытер с розового, посеченного морщинами лба пот. – Но идея-то какова! Красава! Пусть не успею я в вечную жизнь попасть, но вы, если подсуетитесь, запросто смогете! Я понимаю: трудно вам, – Ерёма с лукавым прищуром обвел зал взглядом. – Не знаете, с чего начать, что в первую очередь сделать. Да, поначалу всегда трудно! Но вам, ли, молодым, бояться трудностей? А подсказать, с чего начать, и как что делать, и я сумею, – ЕЕ повторно вытер пот и потянулся к пузатому графину с водой на краешке трибуны.
– Прямо скажу: никто вам под это дело денежек не даст. Придется, как встарь, на голом энтузиазме. А на нем, ребятушки, далеко не уедешь. Мясо-то сейчас? А картошка? Небось, прижало вас, молодые ученые и специалисты? Голодуха брюхо подкрутит – сначала одному надоест с алгоритмами в искусственном мозге вожжаться, потом другому жена скажет: «Хорош ерундой заниматься, детей кормить надо!» Так она – идея – и сгинет. И никакого бессмертия не получится!
Я вот что подумал. Помочь вам надо, молодым! И денежку
