присутствие некоторого количества весьма подозрительных насекомых, называемых китайцами «ши цзы». Последнее обстоятельство еще более убедило моего компаньона в неизбежности заражения и привело его в состояние нравственной апатии, весьма близкой к духовному маразму. Некоторые симптомы заставили меня даже опасаться за его рассудок.
Сидя у костра, этот таежный богатырь бесстрашный в борьбе с дикими зверями, жаловался на свою судьбу, как малый ребенок и готов был плакать при одном намеке на страшный призрак чумы, преследующий нас своей роковой действительностью. В разговоре со мной Шелегов часто заговаривался и нес такую чушь, что у меня даже являлось подозрение, не начинается ли у наго процесс болезни с жаром и бредом. Ночью, лежа у огня на шкурке косули, он, положительно, бредил и бормотал непонятные слова, вспоминая свою прошлую жизнь и приводил меня в отчаяние, т. к. перспектива ухода за больным в глухой, дикой тайге казалась мне каким-то кошмаром. Так прошла одна долгая, томительная ночь, полная гнетущих дум, тревог и опасений.
Яркое зимнее солнце, бросившее свои живительные лучи на наш унылый бивак, разогнало мрачные мысли и таинственные призраки ночи. Даже печальное лицо Шелегова немного просветлело и оживилось. Тогда у меня явилась счастливая идея, поднять искусственно его дух изрядной порцией крепкого рома, который всегда находился в моем мешке, на случай простуды и обмерзания. Не говоря ни слова, я откупорил бутылку, налил полную кружку «огненной воды» и подал ее своему товарищу. Он посмотрел на меня вопросительно и, также не говоря ни слова, выпил ее залпом, крякнув и закашлявшись.
Через четверть часа действие ямайского напитка сказалось и прежнего угнетенного Шелегова как не бывало. Откуда явилась бодрость, ясность духа и даже отчаянная бесшабашность! Я не узнавал его и в душе радовался, что страшный, кровавый призрак чумы не посмеет приблизиться к нам и на винтовочный выстрел. Я видел, что в психике охотника произошел перелом и после упадка физических и духовных сил, наступила реакция и прилив новой энергии и жизнедеятельности.
– А ну ее к черту, эту проклятую чуму! – кричал на весь лес расходившийся Шелегов. – Что ее бояться?! Поддайся только ей, – она и на самом деле заберет в свои лапы, тогда не выкрутишься!
Внешность охотника также радикально изменилась, в глазах светилась прежняя сила воли и самая фигура его говорила о готовности к борьбе за жизнь.
Крайне довольный оборотом дела, я старался поддержать такое бодрое настроение в своем товарище, решив, все же, наблюдать за ним, на случай появления первых признаков заразы. Наблюдения эти незаметным образом я производил и над собой, время от времени щупая у себя пульс, с целью определить повышение температуры.
Таким образом, призрак чумы хотя и отдалился от нас на почтительное расстояние, но, все же, висел над нами, как дамоклов меч, готовый поразить нас своим смертельным ударом. Шелегов, казалось, совершенно забыл о нем и намеревался поохотиться
