нет. Значит, и Дарины нет тоже. Если вообще была.
– Если вообще была… – эхом откликнулась Тина, глядя поверх головы мужа в стенку. – Да и как совершенно неадекватная девушка, называющая себя не тем именем, что у нее в документах, могла куда-то поехать?
– Ну ты слишком-то не горячись, не такая уж она неадекватная была, раз сообразила взять паспорт и деньги, – усмехнулся Вовчик, потягиваясь. – И денег, как Анна говорила, на той карточке было весьма и весьма…
– В тот момент Дарина была после больницы, могла оценивать обстановку адекватно. Но называла-то себя все равно Майей и Аньку считала чужой, Валерку не узнавала вообще, – возразила Тина, отталкиваясь от подоконника, на который опиралась, и возвращаясь в постель. – Это ж какой силы гипноз у Грязновой…
– А ты у меня спроси, я же с ней один на один общался, – Вовчик сгреб Тину в охапку, прижал к себе. – Глаза у нее… знаешь, пока она не начинает тебе в голову лезть, так и не скажешь – обычная баба. Но в какой-то момент зрачки расширяются так, что глаза начинают напоминать две черные ямы, кажется, даже белка в них нет, только вот эта черная пустота, и она тебя тянет, как в воронку.
Тина поежилась:
– Как ты вообще смог устоять?
– Старый испытанный трюк, сама ведь знаешь, – Вовчик усмехнулся. – Булавка в бедро, ты же сама меня научила. Честно скажу – даже это еле помогло, так что у неподготовленного человека вообще нет шансов, что мы и видим на примере Дарины.
– Может, подключить связи и в федеральный розыск ее объявить?
– Кого? Дарину или Грязнову?
– Да обеих… не понимаю, почему за столько времени полиция даже не пошевелилась, ведь Анна написала заявление.
– Тинка, ты как маленькая. Сама ведь там работала, знаешь – потеряшек с психическими отклонениями искать сложно, таких «висяков» пруд пруди. И я тебе честно скажу, можешь обижаться, но это дело превратило тебя в одержимую упрямую фанатичку. Ты сейчас ничем не лучше последователей Грязновой – такая же перекрытая.
Тина освободилась от объятий мужа и села, развернувшись к нему лицом:
– Кущин, ты нормальный, а? Это моя работа!
– А еще это твоя подруга, и это делает твою работу уже не работой, а вендеттой, сама говорила. Но так нельзя. Месть – не лучший помощник в таком деле.
– Я не собираюсь ей мстить, лично мне сама Грязнова ничего не сделала. Если честно, где-то глубоко мне ее даже жаль – несчастная женщина. Ты вспомни, как она убивалась по мертвому Зобову… ее это совсем сломало.
– Ну, выходит, не совсем, раз она продолжила свои занятия.
– А что она еще умеет, сам посуди?
– Так, все! – отрезал вдруг Вовчик, решительным жестом откидывая одеяло и вставая. – Я больше не могу. Мы сегодня же уезжаем из Барнаула домой, в Москву. Ты прекращаешь все эти поиски и берешься за какое-то другое дело, благо их достаточно. Все, Валентина, я сказал!
Валентиной
