что? – спрашивает Амелия, прерывая мои мысли и глядя на колокольню на вершине жуткой часовни.
– Дамы вперед. – Не могу сказать, что я не джентльмен. – Я возьму сумки из машины, – добавляю я, стремясь урвать последние несколько секунд одиночества, прежде чем мы войдем внутрь.
Я трачу много времени, стараясь не обидеть людей: продюсеров, руководителей, актеров, агентов, авторов. Добавьте к этому слепоту на лица. И я думаю, никто не возразит, что я на уровне олимпийца, когда дело доходит до хождения по яичной скорлупе. Однажды я десять минут разговаривал с парой на свадьбе, прежде чем понял, что они жених и невеста. На [3]ней не было традиционного платья, а он выглядел как клон своих многочисленных «друзей жениха». Но мне это сошло с рук, потому что очаровывать людей – часть моей работы. Уговорить автора доверить адаптацию своего романа может быть сложнее, чем убедить мать позволить незнакомому человеку присматривать за ее первенцем. Но у меня это хорошо получается. К сожалению, скорее всего, я разучился очаровывать свою жену.
Я никогда не рассказываю людям о том, что у меня прозопагнозия. Во-первых, я не желаю, чтобы это определяло меня, и, честно говоря, как только кто-то узнаёт – это всё, о чем они жаждут поговорить. Я не нуждаюсь и не хочу жалости ни от кого, и мне не нравится, когда меня заставляют чувствовать себя уродом. Люди, похоже, не в состоянии понять, что для меня нормально не уметь распознавать лица. Это просто сбой в моей программе, который невозможно исправить. Я не утверждаю, что меня это устраивает. Что, если вы не смогли бы узнать своих собственных друзей или членов семьи? Или вспомнить, как выглядит лицо вашей жены? Я ненавижу встречаться с Амелией в ресторанах из-за боязни сесть не за тот столик. Я бы каждый раз выбирал еду на вынос, если бы это зависело от меня. Порой, смотрясь в зеркало, я не узнаю даже свое собственное лицо. Но я научился жить с этим. Как и все мы, когда жизнь раздает нам не совсем идеальные карты.
Думаю, я точно так же научился жить в далеко не идеальном браке. Но разве не все так делают? Я не пессимист, просто честен. Разве на самом деле не в компромиссе суть успешных отношений? Существуют ли вообще идеальные браки?
Я люблю свою жену. Просто мне кажется, что мы нравимся друг другу не так сильно, как раньше.
– Это почти все, – говорю я, присоединяясь к ней на ступеньках часовни, нагруженный большим количеством сумок, чем нам может понадобиться на пару ночей. Она смотрит на мое плечо так, будто ее что-то оскорбило.
– Это твоя сумка для ноутбука? – цедит она, прекрасно зная ответ.
Я едва ли новичок в подобной ситуации, поэтому не могу, приняв наивный вид, как-то объяснить или извинить свою ошибку. Я мысленно представляю, как Амелия вытягивает карточку «Отправляйся в тюрьму». Это не очень хорошее начало. Мне не разрешат писать в эти выходные или пропустить ход. Если бы наш брак был игрой в «Монополию», моя жена брала бы с меня двойную
Английская идиома, означающая быть деликатным, осторожным, стараться не обидеть кого-либо.
