молча направился в ванную и вышел из нее спустя пять минут.
Остановился в дверном проеме на кухню и смотрел, как мама кормила нашего с ним сына с ложечки. Коротко поздоровался с ней и сосредоточил внимание на ребенке. Наблюдал за ним с такой жадностью, словно ему и впрямь было важно видеть его и общаться с ним.
Даня покушал, я одела его в теплые вещи, и все втроем мы вышли на улицу. Олег держал его на руках, а я шла позади и наблюдала за ними, отмечая про себя, что он действительно хотел общаться с сыном, если приехал, наплевав на изменщицу-жену.
– Вечером мой водитель заедет за тобой. Мы обсудим все вопросы, которые не успели прояснить. Торопить вас с переездом в Москву я не буду, дам время.
– Я не поеду с твоим водителем никуда.
– А я не собираюсь говорить с тобой на улице. Сейчас я приехал к сыну. И хочу провести это время с ним, а не выяснять отношения. Разговор будет тяжелым, Лера.
Отнекиваться и говорить, что эта встреча нам не нужна, глупо. Разговор был необходим. А вот чем он закончится – это большой вопрос. Надеюсь, не моей госпитализацией.
– Хорошо, – спокойно ответила я. – Нейтральная территория. Кафе «Абажур» на Княгинской. Я буду готова к семи.
На людях он не позволит себе общаться со мной грубо и резко. А я больше ничего не хотела слышать о том, что это я виновата в разрушенном браке и надеждах Олега.
– Вот и отлично, Валерия, – он коротко кивнул. – Ты никогда не была истеричкой, надеюсь, что за два года ничего не изменилось хотя бы в этом плане.
– Нет, Олег. Изменилось очень многое. Теперь мне все равно, чей ты. Как и тебе наплевать на мои чувства. В голове не укладывается, что ты так мог поступить с нами…
– Что он любит? – спросил Олег, резко переведя разговор в другое русло, когда сын в пятый раз подбежал к качелям.
– Если из еды, то обожает макароны по-флотски. А на улице… Ты и так все видишь, – я не смогла сдержать улыбки, смотря, как Олег возился с малышом.
Какое-то время они не обращали на меня внимания, а я наблюдала за ними.
– Твоя мать показала мне вчера выписки и заключения после той операции на сердце. Я сфотографировал их и отправил в клинику в Москву одному хорошему врачу. Почему ты мне не сообщила, что у тебя серьезные проблемы с сердцем, перед операцией? Да, я обрубил все связи, но, как видишь, ради ребенка сейчас здесь. Ведь был риск, что все закончится не так благополучно. Почему ты ничего мне не сказала? Кто оплатил операцию?
– Ты бы в любом случае узнал. Будь благополучный исход операции или не очень.
Олег, сузив глаза, посмотрел на меня.
– Ты ведь столько всего знаешь о моей жизни, чего не знала я… Удивительно, что не выяснил, кто оплатил мне операцию. Кстати, откуда ты узнал про ребенка? – этот вопрос мучил меня уже долгое время. – Муратов перед смертью сказал, что я родила мальчика, а он не очень-то на него похож? – я рассмеялась, смотря цинично-снисходительным взглядом в лицо Олега.
– Его предположение
