команде, мечтали о крохах внимания этих людей, как в омут с головой бросались в короткие интрижки за деньги, если их манили пальцами. Только хороший заработок и чаевые сдерживали меня, чтобы уйти из ресторана Ильнура. Будь моя воля, давно бы плюнула ему в лицо. Потому как предложения интимного характера от "дорогих" гостей ресторана поступали с завидной периодичностью. Причем хозяин забегаловки сам не гнушался и прибегал к услугам продажной любви, особенно часто с Лилей или Мариной. Местный сутенер блядского разлива. По-другому и не скажешь. А мне, в отличие от девчонок, была отвратительна одна только мысль, чтобы спать с кем-то пьяным и богатым ради денег.
Да, в мои девятнадцать я повидала много всего, чего не хотела бы испытать на себе. Видела уже пару абортов одной из «коллег», у второй изуродованное лицо, когда жена влиятельного блядуна поймала его с поличным, и, наверное, таких случаев было не мало. Я лишь задавалась одним единственным вопросом, неужто красные купюры с тремя нулями стоили этого всего? Да, ради Лизы, возможно, я бы решилась на подобный шаг, но добровольно и по своему желанию. А так, как это делало большинство, в погоне за удачей и шансом на роскошную жизнь – никогда!
Заглушила двигатель и вышла из машины, вдыхая полной грудью свежий воздух. Буквально пять-десять минут, и я отправлюсь домой. Тяжело, морально сложно нести груз ответственности на своих плечах в девятнадцать лет и понимание, что никак не можешь помочь родному, беззащитному человеку. Это чувство сеяло внутри пустоту. Я недавно снова открыла сайт, где такие же бедные семьи, как и наша, просили помощи на операцию своему ребенку и… просто его закрыла. Так и не смогла разместить объявление о помощи. Словно барьер стоял внутри. Столько боли было в тех строках, и мне казалось, что если я примкну ко всем этим страждущим, то точно не вытащим Лизку.
Вода тихо плескалась о берег. Я подошла к реке и присела на корточки, опуская руки в воду. Смочила их холодной водой, умылась и немного пришла в себя. Каждый год с наступлением мая внутри меня рождалось вдохновение, но этот год единственный, когда внутри ничего не просыпалось, кроме чувства, что я как будто находилась в летаргическом сне. Казалось, пройдёт немного времени, и все будет как прежде. Наивная…
Спустя полчаса я уже подъехала к дому, заглушила двигатель и зашла в дом. Мама сидела на кухне и что-то писала в тетради. Наверное, снова считала деньги. Лиза уже неделю лежала в больнице в реанимации, а мы были в подвешенном состоянии. Московская клиника готова была сделать операцию бесплатно, но вот дорогостоящий окклюдер, пребывание матери и Лизы в больнице, анализы и все лекарственные препараты мы должны были оплатить сами.
– Мам, привет, – я вошла на кухню и присела на стул напротив неё.
На грустном лице пролегли черные круги под глазами. Я уже давно не видела даже тени улыбки на нем. Да и самой было как-то не до них.
– Привет, Тасенька, – вымученно выдохнула она.
– Ну
