слова.
– Сообразительному, – чуть было не подсказал я.
– … рассудительному человеку в вашей компании.
Он снял очки, и стал протирать их, как если бы какой-то доктор готовился сказать мне, что либо я буду принимать его лекарство, либо он за последствия не отвечает.
– Ты все еще хочешь закончить аспирантуру? Вообще, какие у тебя планы на будущее?
(Что? Что за вопрос? Неужели все так плохо?)
– Инженерией…, – отлепил я язык.
– Что? – переспросил он.
– Электронной инженерией.
Директор молчал. Я коротко вдохнул и предпринял вторую попытку:
– Я хотел бы остаться при институте и…
– Заниматься? – подсказал Гелбрехт, как мне показалось, слегка наклоняясь, чтобы не пропустить следующее слово.
– Заниматься. Но, наверное… из-за этого… в связи с… увеличе… то есть с ухудшением…
Сам не знаю, что я хотел сказать и был рад, что он меня прервал:
– А ты, Эдмонд? – директор снова приготовился вникать в сложный шифр.
– Я все восполню! – проорал Эд, – Не сразу конечно, но если Вы дадите мне возможность…
Гелбрехт слегка отпрянул от прорезавшей эфир энергии.
– Подождите, подождите, – он даже приподнял ладони над столом.
Директор дал Эдварду успокоиться и перестать моргать глазами.
– Подождите, сейчас речь не об этом, – он медлил. – Хотя и об этом тоже. Но я хочу взглянуть на вещи немного под другим углом. Надеюсь вы со мной согласитесь.
Так говорят политики, когда собираются сказать что-нибудь, что ни в какие рамки не лезет.
– Ведь, если не обращать внимания на некоторые ваши ошибки, таких как этот, – Гелбрехт забыл слово.
– Анализатор, – вяло подсказал я.
– Да. Анализатор. Потом, что вы там еще разгрохали в прошлый раз… В холле это было. Информационное табло?
– Угу, – кивнул я.
– Если не обращать внимания, как я уже говорил, то вы, в целом, успешно решаете многие задачи, – он посмотрел на какие-то записи. – Вот, к примеру, мистер Уайт именно вам, а не кому-то другому поручил опытную модернизацию осциллографа.
Мне показалось, что запах паленого еще не выветрился из моего носа, и мое воображение тот час дорисовало, как директор его учует и все поймет.
– Кстати, как успехи на этом направлении?
Я временно задержал дыхание. На всякий случай.
– Почти готово, – проорал над ухом Эд, отчего я толкнул его локтем, мол, «потише». – Нужно будет заменить еще одну схему, -сказал он уже спокойнее, – и, студенты-первокурсники получат самый чувствительный прибор века. Там, знаете, самое интересное, что шкала…
– Вот видите, – перебил обрадованно директор. – И я считаю, что вы можете, – он сделал
