Камалиев
Одряхлевшая собака
Цвета грязного песка
Кость грызет за грязным баком,
А в глазах ее – тоска.
С инстинктивною тревогой
Озирается вокруг —
Натерпелась, видно, много
Унижений и разлук.
Но притом и благодарность
Сохраняется в глазах:
На полоске тротуара
Сжавшись в беспросветный страх,
Все ж хвостом седым виляет,
Лапу людям подает
И встречает робким лаем
У решетчатых ворот.
Лишь калитку отворяют,
Юрк за бак свой жестяной —
Приучили негодяи
Забиваться, как дрянной,
Почки, легкие отбили,
Только верность не смогли…
Горемыка, простофиля —
Черствым людям костыли!
По осеннему парку…
Елизавета Клейн
По осеннему парку вдоль стылой реки
Возвращаясь под вечер устало,
Вспоминаю, как бабочки были легки,
Как ложилось жары одеяло.
Город мерзнет, по небу ползут облака,
Видно, тоже простужены малость.
На дорожке играют четыре щенка,
Замышляют какую-то шалость.
А один, чуть поодаль – пятнистый малыш —
Мячик теннисный держит зубами
И рычит на него, в золотистую тишь
Шар лимонный с собой увлекая.
Он роняет его и хватает опять,
Зарывает в шуршащие листья,
Чтобы снова листву раскидать, разбросать,
Красться медленно, поступью рысьей.
Я смотрю на желтеющий мяч, на щенка
(Белый в пятнышках, ушки из плюша),
И сквозь грустные, серенькие облака
Солнце лучиком воздух утюжит.
Улыбается город, от кариатид
До атлантов, что держат балконы
А щенок мне всем видом своим говорит,
Что и в осень быть можно влюбленным.
Совесть
Наталья Колмогорова
Август тлел.
Лениво выгорал
желтый лес,
а ветер множил листья
на траве,
свернувшейся по-лисьи,
в самой чаще, темной и сырой.
Мы шагали по тропе грибной,
сыпал дождь, холодный и осенний…
Под косматой треугольной елью
вдруг наткнулись, походя, беспечно,
на живую «совесть» человечью —
шестерых испуганных щенят.
Захлебнулся лаем синий бор!
Человек не поумнел с тех пор,
как его заботливые руки
первый выводок
от прирученной суки
облизнул шершавым языком.
Мы сгребаем шестерых в мешок.
Совесть взводит спусковой курок…
Мы несем домой свою находку,
машет лапой ель,
и дождик робкий
вслед за нами
тихо семенит…
Наша Совесть
больше не скулит.
