флаер всё ещё кружит над лесом. И за каким тогда лешим его начали опускать?
Судя по недоуменно переглядывающимся пловцам, оставшимся на борту, они тоже этого не понимали. Это знал лишь тот, кто находился в Фатерлянде и управлял флаером.
После удара о верхушку самой высокой ели я тоже догадался. Меня попросту хотели таким образом скинуть вниз. И почти преуспели с первого раза – лишь с большим трудом я смог удержаться на крыше контейнера, цепляясь за всё, что выступало. А выступало там печально мало.
– Какая тупость! – внезапно подал голос Эгир. – Так они разобьют свой контейнер, и архив рассыплется по всем водорослям! И как его потом собирать?
– Не по водорослям, а по лесу! – сварливо ответил Локи. – Но Иван свалится быстрее, чем с контейнером что-то случится.
Тут уж я с ним был полностью согласен. От следующего удара контейнер скрежетнул железом, а я не удержался и вывалился с крыши прямо на проплывающую внизу высокую ёлку. Именно она и спасла мне жизнь. Её колючие лапы почти бережно приняли моё не умеющее летать тело, смягчая удар от падения. Верхние ветви ели обломились, но где-то на середине я благополучно застрял, расцарапав щёку и отбив рёбра.
Минут пять я просто висел, тупо моргая и судорожно дыша. Потом вдруг осознал, что всё ещё сжимаю в руке трофейное ружьё. Попытался отбросить его, но не смог – пальцы отказывались слушаться. Но по мере того, как приходил в себя, осознал всю нелепость этого нервного порыва – не стоит разбрасываться каким-никаким, а оружием.
Успокоившись, я медленно и аккуратно принялся спускаться. Пока продирался сквозь переплетение ветвей и иголок, ещё и нос царапнул, после чего решил надеть маску.
Когда до земли оставалось около двух метров, моё внимание привлекло похрюкивание. Я замер и принялся вглядываться через иголки, кто там, внизу, возится. Не хватало ещё свалиться посреди стада кабанов. Эти увальни и растерзать могут, никакое ружьё не поможет.
Туша, что издавала счастливые звуки, оказалась гораздо крупнее всех видимых мною ранее свиней. Хоть в нашем хозяйстве и встречались примечательные экземпляры. Скорее уж, она принадлежала медведю. И этот косолапый своими размерами не уступал Мишке, с которым мы путешествовали в Москву.
Я затаился. Всё же медведь – хищник. К тому же, он и по деревьям лазить умеет. Пусть на столь пушистую ель забраться ему будет тяжело – сам прочувствовал, пока спускался. Но ведь спустился. Значит, и он поднимется. Если учует и сочтёт добычей, мне каюк.
На расстоянии вытянутой руки от меня я уловил движение. Большой чёрный ворон присел на ветку и посмотрел на меня левым глазом. Я шикнул на него в загубник. Птица несколько раз то ли каркнула, то ли хохотнула и взлетела.
Медведь, продолжавший хрюкать и чавкать, вдруг с шумом втянул воздух. Потом расстроенно заревел, поднялся и, сбив несколько веток, потопал прочь. Я облегчённо вздохнул. Интересно, с чего это косолапый решил смыться?
