силу воды в этом колодце…
Случай 19. Заряничка, Верба и Вьюга!
Верба с беспокойством о маленькой алокосой девочке в заброшенном колодце, протягивала свои ветви в сторону старой дороги …
Но никто не ехал и не шёл к забытому колодцу. Только Вьюга, в угоду любому ветру, носилась по старой дороге, насмехаясь в своей неистовой пляске над надеждами и ожиданиями раскидистой Вербы …
Ву-у-у … Ву-у-у …
Ву-у-у … Ву-у-у …
Я теперь дорог хозяйка!
И моя вокруг лужайка!
И тебя в снегу зарою!
Не останешься живою,
Станешь пнём, а не – вербою!
Ву-у-у … Ву-у-у …
Ву-у-у … Ву-у-у …
Ву-у-у …
Верба грустно слушала угрозы вьюги и терпеливо ждала конца зимы, ведь только дождь мог напитать влагой землю вокруг и дать жизненную силу корням, многолетний друг, колодец, обмелев, больше не поил Вербу …
И стоял заброшенный колодец, засыпанный землёй, а зимой и снегом…
Случай 20. Заряничка, её недруги и друзья!
С далёкого хутора сюда до колодца и на дорогу доносилось мычание коров, блеяние овец, лай собак. Прокукарекал звонко петух на хуторе. Но никто не шёл к колодцу. И никто не ехал по старой дороге. Дорогу засыпали снегом зимние бураны да ураганы, замели метели да вьюги…
И только одинокая Верба, склоняя низко над Заряничкой свои ветви, отягчённые снегом, грустно поскрипывала на холодных ветрах … Скр-р-р … Скр-р-р …
Позёмка, заброшенная Бореем за высокие снеговые горы, больше не решалась одна приближаться к колодцу, а её мать, Чёрная Пурга, всё ещё рыскала по горным ущельям в поисках своих саней и вьюг-коней…
Шалый ветер, перелетев через горы, уже забыл и про Позёмку, и про маленькую девочку в колодце.
Ураган всё ещё отсыпался в глухом горном ущелье на тулупе и папахе убежавшего от него Бурана. Да Ураган и не разглядывал того, что он хватал и закручивал со снегом в снежные столбы и швырял в поднебесье. И как бы Ураган поступил с Заряничкой, если бы разглядел, что он швыряет в снежных столбах дочку Утренней Зари, неизвестно.
Буран, убежав от свирепого Ураган, вернулся, притаился за скалой и стал ждать, когда Ураган проснётся, поднимется с его тулупа и папахи и унесётся, чтоб взять свою одежду.
Седая Пурга добрела всё-таки до своего дома и благополучно улеглась спать на пушистые белые снежные перины, охая и вздыхая от одних только воспоминаний о своём путешествии по горам и свирепости Бурана …
Ой … Ой … Ой … Ой …
Трудно стало жить, Седой …
А ведь я, как Столбовая,
Лишь вчера была такая …
Ой … Ой … Ой … Ой …
Кабы снова стать такой …
Ой … Ой … Ой … Ой …
С этой мечтой и уснула измученная Седая Пурга. Возможно, ей и приснилось, что она под стать Столбовой Метелице, пронзая головой
