style="font-size:15px;"> – Ну и кто теперь идиот? – пробормотал он. Еще раз удостоверился, что на берегу только он, пес да сумасшедшие чайки, затеявшие склоку чуть впереди. – Пикуль! Пикуль, чёрт возьми! Ко мне, полосатая ты труба на ножках!
Пес поднял голову, гавкнул и продолжил распугивать птиц.
Чертыхнувшись, Юрч сунул озябшие руки под мышки и побрел к собаке. Пикуль. До чего же нелепое имечко для собаки. Особенно для кобеля! Лишь по этой причине Юрч вот уже второй месяц выгуливал пса на берегу Белого моря.
Много ли можно вытерпеть снисходительных улыбок, так и говоривших, что кличку придумал именно он, Антон Юрченко, а не его дочь? Что вы говорите? Десятилетняя крошка наградила питомца таким прозвищем? Ну что вы. Это больше походит на мечту выпивохи… коим Юрч себя, конечно же, не считал, хоть и признавал достоинства маринованной закуски.
О писателе по фамилии Пи́куль, авторе исторических и военных книг советских времен, он, на беду, не знал. Как и не знал о том, что пикули, они же – маринованная закуска, пишутся исключительно во множественном числе.
Как бы то ни было, факт оставался фактом. Дочь дала псу кличку, а отдуваться и краснеть за нее приходилось Юрчу.
– Пикуль! – взревел он. Раздражение поднималось к горлу кислой пеной.
И кислота в глотке начала жечь с утроенной силой.
Басенджи наконец-то распугал всех чаек и теперь с удивлением смотрел, как голова и левая рука объекта, пробудившего интерес птиц, полощется в темной волне.
Голова трупа качнулась, челюсть приоткрылась, и пес с повизгиванием бросился к хозяину.
Возможно, в другой момент Юрч и оценил бы, что пес ищет у него защиты, но сейчас всем его вниманием завладела мертвая девушка. На какой-то миг этот сорокалетний мужчина, резко постаревший на пару веков, застыл, а потом подхватил скулившего пса на руки и осторожными шагами направился к мертвецу.
– Тише, Пикуль, успокойся. Да уймись же ты, ради бога! Мы просто убедимся, что тетя не может встать сама, хорошо?
В следующую секунду Юрч засомневался в правдивости собственных слов. Мертвец будто бы пытался ввести стороннего наблюдателя в заблуждение относительно своего пола: короткая стрижка, наполовину зарубцевавшиеся раны в области груди, в лобковых волосах всё казалось сжатым и перекрученным.
Но это была девушка.
Об этом говорило всё: от широких бедер до типично женского расположения жирка – на талии, ляжках и, вероятно, ягодицах. Вдобавок нагую и юную покойницу покрывали раны столь глубокие, что они походили на следы ударов штыковой лопатой. Многие участки кожи на животе, благодаря холодной воде, превратились в тонкие красные кружева.
Но даже эти повреждения не могли скрыть явного уродства неизвестной. Юрч вдруг понял, что если он сейчас же не отведет глаз, то навсегда запомнит эти чудовищные ступни и приветливое помахивание левой рукой. «Привет-привет, я приду к тебе в кошмарах, Антоша! Там
