собой прерывистые полосы, разделенные в хаотичном порядке соснами. Находясь в тени хвойных великанов, труженики вспахивали и очищали участки земли длиной в тысячу метров. Тайга скрывала и кормила общину.
Саргул иногда посылал неподвижных белых птиц, чтобы найти их, и тогда Амай, в отместку, заставлял деревья расти пуще прежнего. Так облачный демон и подземный бог состязались в давней и бесконечной игре, известной человеку с древности. Они играли в прятки. Но вот беда – никто не мог с уверенностью сказать, кто кого искал.
Наконец Марьятте удалось совладать с камнем, и она зашвырнула его в тачку. Каждую весну остров выталкивал из себя вот такие подарочки, и внятных объяснений тому не было. Поле обрабатывали каждый год, полностью очищая его от каменюк, но земля бунтовала и злилась, порождая всё новые и новые глыбы. Говорили, что таким образом Амай дает шанс показать силу, но Марьятта в это не верила. Она была убеждена, что у этих капризов имелось настоящее объяснение, не связанное с чьей-то сверхъестественной жестокостью.
– Экотаон, ты кровоточишь, – внезапно сказал Юсси.
Марьятта опустила глаза и обнаружила на своей желтой сорочке пятна крови. Крошечные, будто слёзы. В тех самых местах. Тело опять рыдало, вспоминая о сгоревших зеленых холмах, что, конечно же, никогда не были холмами и тем более зелеными.
– Мое имя Марьятта, – чуть ли не жалобно напомнила она.
– Это имя женщины, – Юсси пожал плечами, – а ты уже не она. Красный Амай решил, что ты – мужчина. Так что либо мужское имя, либо экотаон, сама знаешь.
Экотаон.
Это слово обозначало мужчину, который по ошибке родился женщиной. Вот так. По чьей-то ошибке человек родился не тем, кем следовало. Разум Марьятты охватили черные вспышки ненависти и страха. Экотаон. Да, теперь она тоже экотаон – изгой; обрезанный промежуток между мужчиной и женщиной.
Марьятта опять взглянула на Юсси. Тот, задрав голову, следил, как за ветвями сосен солнце захлебывается в чернеющих облаках.
– Там дождь, – неопределенно протянул он и вернулся к работе. Очередной камень, обсыпанный землей, ощутил на себе силу его рук.
– Почему? – тихо спросила Марьятта.
– Ты что-то сказал, экотаон?
– Ничего, просто с камнем ругаюсь.
– Всыпь этой заразе по первое число. – Юсси поплевал на ладони и закряхтел, поднимая камень.
«Ты ведь тоже не идеален, Юсси, разве не знаешь?» – подумала Марьятта.
Красный Амай обожал, когда люди рождались непохожими друг на друга. Поэтому Юсси был награжден кривым позвоночником, проглядывавшим на спине плохо выложенным узором из камешков, и сильными руками, а Марьятта – ногами с птичьими ступнями, как и бедняжка Аннели.
Какое-то время ей мнилось, что они – половинки разломанного дерева. Соедини такие – и образуется нечто целое, волшебное, лучшее, из чего возникнет счастливый поющий лес.
Но воссоединения не произошло.
