прокурора СССР поддерживал обвинение. Будучи очень квалифицированным юристом, Андрей Януарьевич Вышинский всё же не баловал своих многочисленных подсудимых разнообразием подходов, неизменно требуя для врагов народа высшей меры наказания, за что и получил прозвище Ягуарьевич.
Панорама Москвы с крыши дома Нирензее. Фото из фонда ЦИГИ,1930-е гг.
Газета «Накануне» давно закрылась, теперь помещение редакции занимал уголовный розыск. Правда, на десятом этаже – как раз там, где был когда-то ресторан, – возникло издательство «Советский писатель». Но к тому времени некоторые из литераторов уже осознали принцип «всё вами сказанное может быть использовано против вас» и просто замолчали, другие от греха подальше нигде не появлялись в трезвом виде, многих перестали печатать, а некоторых и вовсе арестовали.
Репрессии не обошли стороной и жильцов дома, не имевших к литературе никакого отношения, – из них к концу 30-х годов сидел каждый третий.
Во время войны в здании р азмещался штаб 56-й артиллерийской дивизии. Расположенная на крыше зенитная батарея отражала воздушные налёты люфтваффе так успешно, что в дом не попало ни единой бомбы. Главной причиной этого факта являлась высота дома – бомбардировщики просто не имели возможности приблизиться, не попав под обстрел.
Панорама Москвы с крыши дома Нирензее. Фото из фонда ЦИГИ,1930-е гг.
Когда враг был отброшен от столицы, бомбардировки прекратились и зенитная батарея ушла на запад вслед за войсками. Но зато на крыше, к полному восторгу местной ребятни (да и взрослых, чего уж лукавить), всё чаще стали разворачивать батарею салютную. Когда сводка Совинформбюро сообщала об освобождении очередного крупного города, жильцы уже знали, что на крышу до самого вечера никого пускать не будут, а выходить на лестницы надо осторожно, пока солдаты не прекратят таскать по ступенькам зелёные зарядные ящики и тяжеленные детали салютных орудий.
Ближе к вечеру суета прекращалась, на какое-то время дом затихал… а потом вдруг раздавался заливистый свист в четыре пальца – это сигналил кто-то из пацанов, оставленных дежурить рядом с часовым. И сразу дом оживал, будто включили фонограмму звучания сотен ног: туфли-лодочки и мужские башмаки, тапочки стариков и протезы инвалидов, подкованные сапоги демобилизованных и босые пятки ребятни – все жильцы спешили на крышу.
Крыша дома Нирензее. Фото 2012 г.
Ох эта крыша!.. Как сладко содрогалась она от каждого залпа, как трепетало и звенело над ней многоголосое «ура!»! Словно живое существо, большое и доброе, подставляла она свою широкую плоскую спину под любые затеи здешних обитателей.
До революции здесь молодёжь каталась на роликовых коньках, в советские времена старики играли в шахматы, а подростки устраивали гонки на велосипедах, пользуясь тем, что железный мостик соединял П-образную крышу в кольцо, по которому можно было наматывать круги… На протянутых
