ее пропустите?! – возмутился Якоб.
– Нет, Шперлинг, не пропустим! – взорвался группенинспектор.
Он стукнул кулаком по столу, и стопочка уже рассмотренных дел накренилась и с шорохом рассыпалась.
– А не пропустим мы ее потому, что КОЕ-КТО поторопился шлепнуть на визу этой русской печать «Аннулировано», даже не потрудившись разобраться в обстоятельствах! – гневно продолжил председатель комиссии.
Якоб поморщился. У группенинспектора была пренеприятная манера выделять голосом отдельные слова так, словно они написаны крупными жирными буквами. Или вообще выбиты зубилом на мраморной надгробной плите.
– Но я же нашел эту русскую в базе! – напомнил обиженный Якоб. – Елена Логунова уже не раз нарушала визовый режим по украинскому паспорту! То есть она злостная нарушительница – это во-первых, и путешествует по разным паспортам – во-вторых! Типичная шпионка!
– Дорогой Якоб, – почти нежно позвал председатель комиссии, закрывая глаза и вытирая платочком вспотевший лоб, – а вам известно, что у русских есть так называемое «отчество»?
– И что? – неопределенно ответил Якоб.
– А то, дорогой мой Якоб, что отчество русской Елены Логуновой – Ивановна, а украинской – Александровна. Более того, разница в датах рождения у них составляет двадцать лет, так что любому НОРМАЛЬНОМУ человеку понятно: это две разные женщины!
– Ты облажался, парень, – шепнул стажеру инспектор Пихлер.
– И что же теперь делать? – беспомощно пробомотал стажер.
Ах, говорила ему муттер, говорила: «Якоб, ты должен быть более внимателен к деталям!»
– А теперь нам предстоит решить, что делать с другим русским, – со вздохом сказал председатель комиссии, перекладывая листочки дела русской писательницы в развалившуюся стопочку уже рассмотренных. – У нас ведь есть еще один гражданин России с подобным нарушением визового режима. В другой ситуации мы бы выслали его на родину без раздумий, но при данных обстоятельствах депортация сразу двух российских граждан может быть расценена как яркое проявление ухудшения политических отношений между нашими странами.
– Посольство точно обидится, – кивнул инспектор Пихлер. – Они там все та-акие нежные, чуть что – сразу ноты протеста строчат. И журналисты крик поднимут, это ясно.
– Короче говоря, я предлагаю кинуть им кость и пропустить второго русского, куда он там летел? Да, в Берлин, – заглянув в бумаги, сказал председатель комиссии. – У КОГО-НИБУДЬ есть возражения?
Он пристально посмотрел на стажера Шперлинга.
– Нет возражений, – пробормотал он и отвел непримиримый взгляд в сторону.
– Ничего, не расстраивайся, – ехидно нашептал ему инспектор Пихлер. – Шпионов в мире много, тебе еще кто-нибудь попадется!
24 января, 09.00
Точно в назначенный час
