заявившись к ней как-то вечером, дешевой водкой, после двух часов возлияний призналась, что ей заплатили за то, чтобы она в случае, если бывшую хозяйку квартиры будет разыскивать «симпатичный молодой мужчина», сказала, что Тамара умерла.
– Не знаю, как вам, – рассуждал Дворкин после того, как я принес ему эту драгоценную информацию, – но мне кажется это неслучайным. Она прямо так и сказала: «симпатичный молодой мужчина»?
– Ну, да. Я и сам удивился. Ведь ее могли разыскивать и другие люди. Подруги, к примеру, девушки из агентства, да мало ли кто!
– Правильно, что удивились. Получается, что тот, кто заплатил этой, с позволения сказать, даме деньги… Кстати, а кто это был? Она запомнила этого человека?
– Да не помнит она ничего!
– Понятно. Так вот. Получается, что ее инструктировали относительно вас, Григорий. То есть кто-то знал, что вы будете искать Тамару, и не хотел, чтобы вы ее нашли. Давайте напрямую, Григорий: кто-нибудь знал о вашей связи с Тамарой?
– Нет. Это совершенно исключено, – ответил я машинально, в первую секунду и не понимая, что проговорился. Ведь я вовсе не желал, чтобы даже Дворкин знал о характере наших отношений с Тамарой. Но, вероятно, я его недооценил.
– Если вы хотите, чтобы я вам помогал, Григорий, вы должны рассказать мне всю правду. Вы поймите, за каждым поступком человека кроется мотив. И если Тамара исчезла, то сделать она это могла по двум причинам: уехала сама или же ее вынудили это сделать. Если сама, то все гораздо проще, и ей ничего не грозит. Женщина приняла решение, понимаете? Ей надоело ждать вас…
– Откуда вам известно, что она меня ждала?
– Да потому что она пропала две недели тому назад, а вы узнали об этом только на днях! Значит, вы не так уж часто ее навещали и даже не перезванивались. К тому же в разговоре с вами, я понял, что вы совершенно не знаете нашего города, даже центральных его улиц, не говоря уже о ресторанах и прочих общественных местах, которые вы бы знали, если бы проживали здесь. Из этого я сделал вывод, что вы приезжий. Когда же, доставая телефон из кармана, вы случайно выронили билет в музей Набокова в Питере, многое прояснилось…
Краснея от стыда, я «признался» Дворкину в том, что действительно проживаю в Питере и бывал у Тамары время от времени, все не решаясь покончить со старой жизнью и начать новую. И все это я выдал ему в форме каких-то унизительных туманных намеков, словно признавался в совершенных мною многочисленных преступлениях. Такая форма поведения была вызвана исключительно растущим во мне чувством вины перед Тамарой.
Произнося фразу «и даже не перезванивались», Дворкин, я думаю, просто недоумевал, как можно в наше время, когда под рукой мобильные телефоны и Интернет, быть влюбленным в женщину и не обменяться с ней сообщениями. Но как я мог объяснить ему, что все эти месяцы
