как оказался на улице. Еле держась на подгибающихся от только что пережитого потрясения ногах, он поплелся в сторону дворца. Потом остановился, оперся на глиняную стену и подозвал разносчика воды. Неожиданно свежая вода спасительным ручейком пролилась в высохшую глотку, охлаждая пылающие жаром внутренности. Шу приободрился. И уже более уверенным шагом продолжил свой путь. «Это еще не конец», – незнакомец требовал от него найти вещь, о которой сохранились только легенды. Он вспомнил, как совершенно недавно задал вопрос о ее существовании Нектанебу, Верховному Жрецу храма Ра в Гелиополисе. Нектанеб тогда прибыл к фараону с каким-то важным делом. Хотя любое дело, способное оторвать Нектанеба от его храма, должно было быть сверхсрочным и сверхважным. Послушать этих жрецов, так важнее их деяний ничего не существует в мире. Словно нет крестьян, сеющих и убирающих пшеницу; солдат, защищающих границы империи; ремесленников, одевающих, обувающих жителей и создающих сотни других необходимых предметов; торговцев, обеспечивающих процветание царству; строителей, без которых все ютились бы в шалашах; чиновников, обеспечивающих порядок и организующих повседневную жизнь. Именно трудом всех этих людей жил Египет, но всесильная каста жрецов твердила об одном: царство держится исключительно их молитвами. Ко всему этому рациональный Шу относился скептически, но ни с кем, даже с Тени, не отважился бы он поделиться своими мыслями. Внутри себя он был абсолютно уверен в том, что боги никогда и ни за что не прислушались бы к голосу простых смертных. Боги были богами и сами решали, кого наказывать и кого миловать. И если они решили расправиться с Египтом, то никакие жрецы: ни отца всего сущего Ра, ни могущественного Амона, ни светлого Гора, ни милосердной Иштар, ни злобного Сета – не смогут отвратить неизбежное. А им, слабым людям, остается только увертываться от ударов судьбы и спасать то, что возможно спасти. Шу вспомнил, что в ответ на его вопрос Нектанеб только удивленно приподнял брови:
– Почему тебя это интересует, Шу?
– Я всегда увлекался древними легендами, – попытался было уклониться тот.
– Ты уверен, что это всего лишь легенда? – задумчиво произнес Нектанеб.
Шу стало не по себе от проницательного взгляда серых глаз Верховного Жреца. Они были удивительными, эти глаза: серые, с серебряными отблесками, которые оставляет луна на поверхности Нила, и еще они были такими же глубокими и непроницаемыми, как воды Великой реки. Даже сейчас Шу поежился, словно Нектанеб на расстоянии продолжал наблюдать за ним. Большего тогда от жреца добиться не удалось. Он повторил то, что Шу было известно и без него. От этой вещи зависело процветание и благоденствие Египта, но существовала ли она на самом деле, никто не знал. Правда была известна только знаменитому Имхотепу, слава о котором прошла через века, великому предшественнику Нектанеба, Верховному жрецу храма Ра в Гелиополисе,
