не согреться после такого дела – так и захворать можно. Про врачей-то я тебе уже сказывал, вон – Тоху со света сжили, с такими врачами лучше и не хворать вовсе.
Вечером уже, после смены, иду я по проходной, глядь – а там Колька стоит. И лица на нем нету.
– Спал, – говорит, – плохо. Потому что сон жуткий приснился. Будто сидим мы в гараже, водочку и соляночку из краников наливаем, а хлебушка-то и нету! Вдруг Тоха приходит и хлебушек приносит…
Точь-в-точь, как у меня было, все рассказал. И про свитер полосатый, и про шляпу дурацкую, и про ножи в пальцах, и про червей со сколопендрами. Даже стишок тот бездарный упомнил. И согласился тоже, что мои стихи не в пример лучше. Казалось бы – суровый мужик, десантник, а толк в искусстве знает. Тянется у человека душа к прекрасному, а за прекрасное, как говорится, и выпить не грех.
Смекнули мы, что нам один и тот же сон снился. А как иначе? Ежели я в том сне был и Колян в том же сне был, то сон-то, получается, на двоих! Оттого мы обои и не выспались что раньше нам каждому свои сны снились, то теперь – один на обоих. Вот и не выспались, что на каждого по половине сна пришлось!
После покумекали – так и Ильич там, во сне был. Смекнули недоброе. Степану Ильичу позвонили – и он сразу все подтвердил. Дескать, был сон. И краники были. А вот хлебушка-то в его сне не было! И тоже Антоха пришел с хлебушком.
Тут-то совсем все ясно стало. Я ж не зря две тарелки борщу и пюрешку с котлеткой навернул в обед в столовке. Тепло-то от пуза в голову дало и умные мысли появляться начали.
Вот мы и не выспались, что один сон даже не на двоих, на троих был. Я того не ведаю, снятся ли сны покойникам, али нет, но если снятся – то, получается, и Тохе тот же сон снился! Это вообще по четвертинке на брата пришлось! Куда такое годится? Так, на четверых, чтобы выспаться, вообще с утра до ночи, сутками спать нужно! И то не выспишься, потому что сутками спать не выйдет. Хоть ты как вертись – кушать тоже надо, а, чтобы покушать, просыпаться придется. Вот и не выспишься так никогда!
Это Тохе без разницы – он лежит себе в могиле, в костюме с пинджаком, и поутру никуда не собирается. А мне с Колькой на завод надо. Степан Ильич, хоть и на пенсии, но тоже без дела не сидит – каждое утро ходит на почту ругаться. И не оттого, что характер сварливый, а оттого, что не женат и женат никогда не был. Была б баба дома – можно было б прямо дома, никуда не выходя, поругаться. А раз своей бабы нет – вот и приходится человеку по чужим бабам ходить, чтобы поругаться.
Решили мы еще немного покумекать, да пивку холодненького взяли, чтобы кумекалось лучше. Потому что холод – он тепло вытесняет. Оттого в горах всегда холоднее, хотя они и выше, а, стало быть, к солнцу – ближе. Оттого, что там снег лежит и тепло все вниз вытесняет. Вот до чего природа додумалась!
И холодильник таким же макаром работает – для того в него лед и положен, чтобы весь жар даже летом выходил из него, а холод – оставался. Чтобы водочка, когда ее в холодильник ложишь,
