электронной почте.
– Как только накоплю на компьютер с ваших гонораров, так и буду делать, – сказала я.
Она только хмыкнула в ответ. К семи часам вечера я все продала. Домой идти не хотелось. Я вспомнила, что сегодня пятница – день предполагаемого убийства, и отправилась на «Чернышевскую», чтобы погрузиться в атмосферу нового рассказа.
Я вышла из метро на Кирочную улицу и по ней дошла до Потемкинской, затем свернула на нее. Праздничная иллюминация не обошла ее стороной, но пешеходов было немного. Ближайшие офисы опустели, все разбежались по своим делам. Фонари горели, но сыпавший с неба снежок делал освещение приглушенным.
Итак, девушка возвращается с работы, идет по улице, строя в уме планы на вечер. В это время некто следует за ней… . Я почувствовала, как мурашки побежали по телу. Ведь я вполне подходила на роль жертвы. Длинноволосая шатенка двадцати пяти лет, насчет хрупкости – вопрос спорный, но за последний месяц я изрядно похудела. Мне захотелось спрятать волосы под куртку, но посреди улицы делать это было неудобно. Я ощутила непонятную тревогу, как будто кто-то исподволь наблюдает за мной, и почти решила свернуть на Фурштатскую, но все-таки этого не сделала.
– Трусиха! – заклеймила я себя и огляделась по сторонам.
Шагах в десяти за мной шел мужчина, показавшийся мне смутно знакомым, за ним – еще один. Впереди маячил женский силуэт. Ни одной компании, или хотя бы пары я не заметила. По Потемкинской улице перемещались исключительно в одиночку.
А что, если убийца – женщина? В длинноволосых шатенках она видит свою соперницу? Я немного посторонилась, пропуская идущую навстречу девушку. Она благополучно прошла мимо. Я только перевела дух, как ощутила боль под лопаткой, и упала. Боль была очень сильной, но терпимой. Я попыталась встать, но потеряла сознание. Потом увидела перед собой взволнованное лицо мужчины лет сорока, который говорил врачу, как меня зовут.
Очнулась я на следующее утро, ощущая себя старой развалиной, даже пошевелиться
было трудно.
– Пить, – сказала я и не узнала своего голоса – таким он был тихим и хриплым.
Я почувствовала, что кто-то склонился надо мной, и открыла глаза. Это был Макс, как
всегда, в трудную минуту.
– Женечка, слава Богу! Ты пришла в себя!
– Пить, – повторила я.
Он куда-то убежал и вернулся с врачом.
– Так и должно было быть! – бодро сказал тот. – Молодой здоровый организм обязан
был со всем справиться. Считайте, что родились в рубашке, – обратился он ко мне, – если бы удар пришелся чуть выше и чуть глубже, мы бы с вами сейчас не разговаривали. Вы это понимаете?
– Пить, – ответила я.
Только после этого вняли моей просьбе.
– Надо позвонить на работу, предупредить, – этой фразе я отдала все свои силы и тут же уснула.
Лишь на следующий день я смогла общаться
