согласился Серёгин, – вижу, из-за «Дефенса» как раз. Совсем никто?
Стёпа помотал головой. Подумал. Помотал ещё.
– Тогда я потребую от тебя множество мелких услуг. За каждый скормленный витамин.
По Стёпиным глазам стало ясно, что цитату он не опознал. Не читал, выходит. Как будто до этого что-то заставляло предположить, укорил себя Серёгин.
– Я спрашиваю, а ты, раз оказался глубоко в теме, аккуратно рассказываешь. Почему, например, в ваш «Дефенс» взяли этих, а не других? Что они такое делали: митинговали, «Единую Россию» в интернете чморили?
– Да не знаю я, – дёрнул плечами Стёпа, – ничего такого. Они и не знали друг друга толком вроде как. Собирались читать-обсуждать «Гарри Поттера». Хотели защищать грязнокровок…
– Кого?
– А-а-а, – Стёпа с лёгким сожалением посмотрел на Серёгина. Видимо, мысль, что кто-то может не знать таких элементарных вещей, пришла ему в голову только что. – Это тоже из «Гарри Поттера». Нечистокровные волшебники, которых… ну, абьюзили другие, которые с врождёнными привилегиями.
– А кто у нас грязнокровки?
– Те, кого из института выперли по какой-нибудь кривой причине.
– То есть профсоюз #тимуриегокоманда, – кивнул Серёгин. – Дальше?
– Дальше… ну, говорили, что это из-за Говорова – он сын бывшего декана мехмата. И что это интриги там… и ещё второкурсница такая, Лиза. У неё мать – глава Театра драмы. Тоже думали, что, может, чтобы её прижать.
– Прижали?
– Кого? – не понял Стёпа. – А-а, мать-то? Ну да, её сняли после этого.
– А декана?
– Не знаю. Он ушёл же ещё до того. Не знаю, где работает.
Серёгин взялся пристальнее рассматривать Стёпино лицо, которое тот, наоборот, теперь всё больше отворачивал. Как он с такой минимальной прокачкой вранья у ректора служит, спросил себя Серёгин.
– И что же, универ своих не стал прикрывать?
– Не, ну мы же не знаем, как там… – начал Стёпа, но Серёгин так зло оскалился, что он тут же и замолчал.
– А Марс твой?
– Он зря с ними связался. Сам жалел.
Серёгин взялся выковыривать из пирожка грибную начинку вилкой. С детства не любил грибы. А они всё равно нет-нет да и норовят подружиться.
– Ты сам-то что про всё это думаешь? Это из-за мажориков?
– Ну… может быть, – сказал Стёпа, поджав губы.
– А может быть… – подсказал Серёгин.
– Да не знаю я!
– Не кричи, – предупредил Серёгин, – на нас с соседних столиков оборачиваются. Как это – у референта академика нет идей?
Стёпа, нахохлившись, молчал.
Серёгин доел последний пирожок и допил чай. Надо было закругляться. С клиента дальше не будет никакого проку. Он уже способен думать только о том, не наговорил ли он лишнего, и о том, что наверняка наговорил, и о том ещё, что вообще не стоило говорить и что надо бы сваливать хотя бы сейчас, но вдруг
