смотрю ему в глаза. Открываю рот. Закрываю.
– Нет, – отвечаю я наконец.
– Что именно «нет»?
– Ты не должен приносить себя в жертву, чтобы она исцелилась. Это я должна! Я не понимала, что ты собираешься делать. Почему ты мне не сказал? Я бы отвлекла их, чтобы вы с Петриком могли сбежать вместе с целительницей.
На его губах появляется легкая улыбка.
– Только я смог бы отвлекать их достаточно долго. Мы все были безоружны. Это должен был быть я, иначе у тебя не было бы времени вытащить Серуту оттуда.
– И, – продолжает он, – если ты хоть на секунду можешь подумать, что я когда-нибудь позволю тебе вот так рисковать своей жизнью, ты очень плохо меня знаешь.
– О, так тебе можно рисковать своей, а мне нельзя?
– Ты особенная. Ты можешь изменить мир с помощью своих способностей. Чадра нуждается в тебе.
– Я…
Но ты тоже особенный, хочу сказать я. Такой талантливый, добрый и веселый.
Прямо сейчас я его ненавижу.
– Твоя семья нуждается в тебе, – кричу я ему в ответ. – Ты столько делал ради них, и ты просто откажешься от всего этого, чтобы исправить одну ошибку?
Келлин пожимает плечами:
– Ты бы позаботилась о них, если бы со мной что-нибудь случилось.
Конечно, я бы позаботилась. Но это ужасно самонадеянно, и зачем ему возлагать на меня такую ответственность?
Я люблю его семью. Они замечательные и добрые, и они не заслуживают того, чтобы этот тупой кретин был их сыном и братом. Я все еще так зла на него. Несмотря на то что в темнице холодно, мое лицо пылает.
Есть так много вещей, которые я хочу сказать, но мне всегда было тяжело найти правильные слова.
Возможно, именно поэтому я выпаливаю:
– Ты поцеловал меня!
Если Келлин и удивлен резкой сменой темы, он этого не показывает.
– И?
– Почему ты это сделал?
Он знает, что для меня все кончено. Я не сказала этого напрямую, но он знает, что я никогда не смогу быть с ним из-за того, что случилось с моей сестрой. Вина за то, что я все еще хочу его – это уже больше, чем я могу вынести.
– По многим причинам, – отвечает он.
– Назови их.
– Я хотел. Я не думал, что увижу тебя снова. Я думал, что как только люди Рависа поймают меня, то посадят за решетку или убьют. Я хотел сохранить в памяти что-то хорошее на случай, если они решат пытать меня, чтобы получить информацию. Я хотел, чтобы последний момент, который я разделил с тобой, был сладким поцелуем, а не спором или напряженным молчанием.
Он замолкает, и между нами возникает напряженная тишина. Он садится рядом со мной на грязный пол.
– Почему бы тебе просто не сказать мне, что тебя расстроило? То, что я поцеловал тебя? Мне не жаль. Жаль только, что тебе пришлось задержаться, чтобы поговорить со мной об этом потом. Ты все еще злишься из-за того, что случилось с Темрой? Я попытался
