пластик по тряпке.
– Эй, полегче, мля, а то фотку не разобрать будет! – обеспокоенно посоветовал Веник.
Он подобрал валявшиеся в углу машины использованные бинты со следами присохшей крови, смачно харкнул на них и протер удостоверение еще и этим. Пластик на глазах утратил первоначальный блеск, но приобрел нечто гораздо более важное – достоверность. Бурые кровяные разводы поверх фото – эта фишка прокатила бы «на ура» даже в документальном, настоящем кино.
– Купится, – удовлетворенно кивнул Санёк. – Как с куста – купится! Донбасс порожняк не гонит!
Переступив порог родных пенатов, я оторопела: мама плакала. Горько, навзрыд, размазывая по щекам неснятую вовремя тушь и пудру. Сгоряча я подумала было, что причиной огорчения снова явилась моя персона – непутевая дочь, шляющаяся где попало и опять не отзвонившаяся вовремя домой. Наверное, в мамином воображении я сейчас не сижу у Макса или какой-нибудь подруги, а лежу на прозекторском столе холодная, покрытая трупными пятнами, а мое несчастное тело, еще недавно так исправно поглощавшее макароны, после небрежного вскрытия наспех прихвачено крупными стежками патологоанатома и накрыто нечистой морговской простыней.
Ожидая лавины упреков – а я действительно ни разу не позвонила домой во все три дня, что проваландалась у Макса, я хотела было юркнуть в свою комнатушку, чтобы оттянуть неприятности, но… уловив не слишком связные восклицания ма, вклинившиеся между двумя всхлипываниями, я поняла, что дело здесь отнюдь не во мне.
– Лена, она… она запретила мне… МНЕ! МНЕ!! Пользоваться русским языком! Не больше и не меньше! Общайся, говорит, на своей МОВЕ! Мне! Русской по рождению! И вычистила меня! Расфрендилась! В черный список занесла…
– Рита, да не принимай ты все так близко к сердцу!
Я тут же сунула в кухню свой любопытный нос и заняла свободный табурет:
– Здрассь, теть Лен! Мам, я у Макса…
– Анюточка, радость моя! И тебе не хворать! А мы тут с мамой, видишь ли, разговоры разговариваем! Прям на запрещенном к употреблению русском языке! – Мамина утешительница хрюкнула в стакан.
Беседы велись под бутылку «Мерло», которое пилось, судя по всему, на пустой желудок. Впрочем, соседка, приятельница и сочувствующая сторона, была дамой крепкого сложения – чего нельзя было сказать о моей ма, ни ростом, ни весом не переступившую среднюю планку.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
