уборную, можно мило улыбнуться, пожать плечиком и проскользнуть в мужскую. В клубе темном это не пройдет: обе уборные – женские.
– Что-то я тебя раньше не видела, девочка. Ты первый раз? – спросила толстуха в балахоне. Она поправляла взмокшие у лба кудри и изрядно пошатывалась. В «Карнизе» снова штормило.
– Первый раз в первый класс! – заржала стоящая позади высоченная фигуристая девица.
– Помолчи, Кобыла, это хорошая девочка, я вижу.
Когда Ия попыталась выйти из кабинки, та оказалась заперта снаружи. Подергала, толкнула – не поддается. Кашлянула. Очередь рассосалась и, похоже, даже Кобыла только что хихикнула и хлопнула дверью.
– Девочка, дай взаймы двести рублей и купи мне бокал пива, – вкрадчиво пропел голос снаружи.
– Откройте защелку!
– Двести рублей.
– Сто, – сказала Ия.
– Сто пятдесят, – согласился голос.
– Сто, – настаивала Ия. – У меня больше нет, еще домой ехать.
– А бокал пива? – обиделся голос.
– В другой раз, – пообещала Ия.
Раздался щелчок, дверь отворилась.
– Я тебя люблю, девочка! – обняла ее толстуха, ловко пряча сто рублей в карман балахона.
Снаружи послышались крики. Толстуха приоткрыла дверь и высунула голову.
– Что там? – спросила Ия. Она уже поняла, что в этом мирке, как и в любом другом, живут по своим законам, а толстуха законы знает, как никто другой. За науку неофиту не грех и заплатить.
– Дерутся. Кобыла бьет дочку Караченцова.
– Того самого?!
– Она так говорит. Врет, падла. Похожа очень… Пошли, тихонько. Не будем же до утра в толчке сидеть.
Муха решительно двинулась вперед, Ия – за ней, радуясь, что мощный корпус закрывает ее почти целиком, оставалось только пригнуться. Вокруг бильярдного стола бегала коренастая женщина, и впрямь похожая на известного актера. В женском варианте это сходство смотрелось странно. За ней гонялась Кобыла, стремясь ткнуть кием, как шпагой. «Дочка Караченцова» ловко увертывалась и приседала, как хорошо обученный солдат.
Ия вспомнила любимый с детства фильм «Батальоны просят огня». Лейтенант Орлов – ее первая детская любовь. А сейчас этот лейтенант, ничуть не постаревший, удирал от разъяренной девицы. Кобылу пытались сдержать редкие смельчаки из собравшихся зевак (зевачек, девах, девочек), но им тут же доставалось кием. Женская свара хуже собачей своры, а уж если она подогрета алкоголем…
– Чего это они? – шепотом спросила Муху Ия, когда они ползли под бильярдным столом, чтобы незаметно покинуть поле боя.
– Нажрались, как суки. Не обращай внимания. Кобыла любит «дочку Караченцова». А та блядует. А эта ревнует. Понятно?
– Понятно.
Ие стало понятно,
