острейшими белыми клыками, и даже хмыкнул вполне по-человечески.
Ну да, они уж точно не в такой ситуации, которую можно описать словом «обычно».
– Э… может быть, вы есть хотите? – спохватился Егор.
Запасы у него не то чтобы большие, и неизвестно, сколько еще придется шагать, но если к тебе пришел гость, пусть даже мохнатый и на четырех лапах, то его надо угостить…
– Предложенное от чистого сердца приму, – сказал зверь с достоинством.
Егор вытащил из рюкзака банку сайры, заскрежетал нож, вонзившись в металлическую крышку. Сумеречный Кот понюхал рыбу, осторожно лизнул покрытую желтым маслом поверхность, а потом взял консервину зубами и схрумкал прямо целиком, словно громадный орех.
– Зачот! – только и восхитился нарезавший хлеб Егор.
Во второй банке оказались бычки в томате.
Кот наблюдал за тем, как мальчик ест, сквозь полуприкрытые глаза, и негромко урчал. Птица Заката понемногу уплывала за горизонт, колыхались фиолетовые и темно-красные перья в ее хвосте.
Между деревьями сгущался полумрак, круг света вокруг костра обозначался все четче и четче.
– Хорошо, – сказал Егор, когда банка опустела.
– Да, сытому лучше, – согласился зверь. – Вы, как я понимаю, здесь не просто так? Ищете ответов, хотите изменить что-то?
– Ну, да… а откуда вы знаете?
– Я знаю очень много, – кот потянулся, и его шкура вновь стала интенсивно-белой. – За силой обращайся к ясному дню, ночь дарует тебе покой, но вот настоящую мудрость ищи в сумерках.
– Тогда, может быть, – Егор даже подался вперед. – Вы скажете, что такое Голос? Чего он хочет?
– Я знаю, – зверь лизнул себя в плечо, и там осталось черное овальное пятно, будто след от языка; а в следующий миг он весь сделался пятнистым, словно леопард. – Только нет смысла в знании, что получено из чужих уст, а не из собственного сердца. Понимаете?
– Нет.
– Кстати, смотрите за костром.
Егор обнаружил, что пламя вот-вот угаснет, и торопливо подкинул веток, уложил в них бревнышко – пусть разгорается, тлеет понемногу, затем хватит на всю ночь, и для тепла, и для света.
На «вы» мальчишку его возраста, если и назовут, то скорее в насмешку, так что это было непривычно и приятно.
– Нет-нет-нет. Как нет смысла? – спросил он. – Вот в школе нас много чему учат!
– Это другое, – кот раздраженно дернул хвостом. – Как бы вам объяснить? Смотрите. Помните, как вы учились разводить костер и ставить палатку?
– Конечно.
– Смогли бы вы научиться, лишь слушая чужие наставления и читая книжки?
Егор почесал кончик носа… ну, как бы да…
Вроде тебе все объяснили и рассказали, и ты даже посмотрел, как это делают другие. Но когда пробуешь сам, ничего не выходит или выходит криво, ни с того ни с сего возникают трудности, и спички не зажигаются, и колышки не желают втыкаться в землю.
