style="font-size:15px;"> Аркадий Недель. Если это Ваша аксиома, то с аксиомами не спорят (Гилберт на этом построил свою математику, но на этом не построить философию). Если нет, то это утверждение отнюдь не очевидное.
А.А. Это гораздо хуже, чем аксиома, это категорический императив, условие возможности философского умоустроения вообще. Философия, конечно, не метафизическая теория, но без теоретической системы мироздания (без онтологики) ей не о чем думать: не может быть самого вопроса о смысле первичности первых начал. Но – в отличие от «естественного света» метафизики – философия это мышление ante lucem и post lucem\ не на началах, а о началах (об аксиомах, а не на аксиомах). Ее парадокс: обосновать основание, способное держать все. Она – не в системе, а в виду (в идее) возможной системы, на пределах мыслимого мира. Только тут, на этих онто-логических пределах, в которых Avc/укц держит бытие, только тут и сознание впервые обретает философскую значимость. Все прочее – экзистенциалистская литература, а то и вовсе психология.
А.Н. Так считал Гегель, но так не считал даже Кант, не говоря уже о всякого рода системных отщепенцах (шучу), как Ницше или… назовите сами.
А.А. Системность – не учебник с параграфами, не внешняя форма, а внутренняя определенность, даже предопределенность, даже обреченность мысли. Это форма мысли, претендующей на состоятельность, готовой повсюду отвечать за себя, форма ответственности мысли перед собой, пожизненная захваченность и озадаченность собой. Ницше маниакально, вплоть до безумия системен. Отсюда – а вовсе не из патетической риторики – его сила.
А.Н. Манифест – единственный жанр, где можно вынести самим текстом вовне объяснение в форме всякого рода предисловий и пояснений читателю. Безусловно, манифест еще не сама философия, у меня и в мыслях не было из него делать – начинать – философию. Цель иная и вполне прагматическая – заставить думать. Современный человек разучивается думать с такой невероятной скоростью, что еще одно поколение такого немыслия, и при слове «мировая культура» браться за пистолет будет уже незачем.
А.А. Не лучше ли в разговоре о мировой культуре, если уж на то пошло, следовать за Гегелем, для которого она форма саморазвития абсолютного духа, точнее – мышления? Причем мышления, повторяю, системного, где система выстраивается из него самого, плетется в виде спекулятивной паутины.
А.Н. Ваша аргументация в пользу «мышления» у Гегеля исходит из Вашего вчитывания в текст Гегеля мысли XX века. Подчеркну: XX-го, в первую очередь сюда относятся Ваши хайдеггерианские интерпретации.
А.А. Мышление в смысле Хайдеггера прямо противоположно гегелевскому пониманию мышления как логики развертывающегося понятия (бытие, бытие-становление, бытие-качество…) Хайдеггер же останавливается в начале и делает Schritt zuriick.
А.Н. Хайдеггер и впрямь занимался мыслью, но его мысль – на этом настаиваю – это выпущенная торпеда именно по Гуссерлю. «Бытие и время» – это анти-«Идеи
