испытание. Оказывается, моя фамилия вовсе не та, по которой все звали, а другая – Зарубин. Почему?
– Мама, расскажи об отце…
И слышу рассказ, и узнаю, что у меня много сводных сестер и братьев, я последний в этой длинной шеренге.
– Мама, почему они не с нами?
– Они уже взрослые, и я же им не мама.
– Как такое может быть? Мне ты мама, а им нет?
– В жизни может быть и не такое…
Позднее я встречал своих братьев и сестер, особого родства не почувствовал, видимо, кровь – не самое главное. А что главное? Совместная жизнь, радости и тревоги. Всегда быть готовым прийти на помощь, и, если надо, пожертвовать собой. Я рос, в общем-то, самостоятельно, старался быть взрослее, и каждый день, даже сам не понимая этого, учился у жизни: не врать маме, не совершать дурных поступков. Частенько я получал подзатыльники, иногда плакал, но не от боли, а от обиды. Всегда воевал с сестрами.
– Почему, – говорила мама, – ты делаешь это? Они ведь самые родные люди на всем белом свете.
На этот счет я был не согласен. Вот Володька Куклин или Ванька Качин, да даже Виталька Белобородов – роднее, они друзья, что надо.
Но относительно сестер мама оказалась права.
Мое детство закончилось семнадцатого июля шестидесятого года прошлого столетия. Мама умерла. Еще вчера было солнце, теплый свет голубых маминых глаз. Место под названием отчий дом, где всегда ждала меня доброта и чудесный мамин голос.
После смерти матери я узнал, что такое родные люди, которые на деле оказываются чужими. Многим родным не было до меня никакого дела, а чужие частенько помогали. Я был предоставлен сам себе и, конечно, как губка, впитывал «науку жизни». Все нужно было испытать, испробовать на себе. Однажды втроем мы забрались в вентиляционный ствол шахты – из любопытства. Сотни метров спускались вниз по металлическим скобам. Добрались до горизонтального штрека. Но как подняться наверх? Несколько часов ползли, помогая друг другу, отдыхали, привязываясь ремнями к скобам. Не передать, что испытали мы, поднявшись уже ночью наверх. До утра лежали на траве, никаких сил не было.
Случались забавы и пострашнее. Однако судьба была ко мне милостива: она не дала мне отправиться в «места, не столь отдаленные», не увлекла сомнительными предприятиями и не утащила в полуподвалы, где было весело, денежно, и пьяно. Наверное, того запаса жизненных сил, которым меня в дорогу снабдила мама, мне хватило. И удача помогла: вовремя уехал учиться. Через несколько лет, побывав в этом городке, узнал, что многие мои приятели-одноклассники давно кочуют по «зонам», а несколько человек сгорели заживо в «вагонзаке» при перевозке их по этапу. Сейчас я твердо знаю: мама с небес помогала мне, наставляла, сопровождала и берегла.
Поступив в техникум, я остался совсем один. Изредка сестры присылали переводы из своих скудных доходов, стипендия маленькая, чтобы прожить на нее. Потому с первых дней учебы я искал работу. Любую.
