вопроса.
– Я сейчас, понимаешь ли, никому в отделе довериться не могу. Да и с тобой мы, можно сказать, кровью связаны… Нам вместе быть надо, – попытался объяснить Здравин внезапно возникшее доверие к представителю столь ненавистной ему профессии. – Но ты сейчас голову этим не забивай. Тебе сначала восстановиться надо. А я подожду. Мне тут тоже кое с чем разобраться придётся. Так что давай, журналист, ещё увидимся!
Он по-приятельски подмигнул и исчез из поля зрения так же тихо, как и появился. Ваня вновь остался в полнейшей тишине, прокручивая в голове только что услышанный монолог и удивляясь столь резким переменам в поведении железного Григория Здравина. Вскоре Ваня вновь провалился в глубокий сон без сновидений.
Выздоровление протекало быстро. Спасибо крепкому молодому организму, не испорченному вредными привычками, а также доктору Айболиту, которого, кстати, звали Виктором Михайловичем, и был он не кем иным, как главврачом нейрохирургического отделения. Последний так проникся заботой о хрупкой и беззащитной Вере Николаевне, что решил взять её сына под личный контроль.
Первые дни Ваня много спал, мало ел и почти не разговаривал, но постепенно способность внятно и членораздельно изъясняться вернулась к нему, даже заикания не осталось. Уже через неделю он смог пройти несколько шагов по палате, а ещё через две гулял по коридорам отделения, вызывая томные вздохи со стороны молоденьких медсестёр.
Ободрённая успехами сына, Вера Николаевна обратилась к главврачу с просьбой отпустить Ванечку домой, и тот согласился с условием, что лично будет навещать больного. На том и порешили.
Глава 5. Галлюцинации?
Попав в знакомую обстановку родной комнаты, Ваня нежно провёл пальцем по клавиатуре ноутбука, бросил взгляд на стопку старых газет, в которых были напечатаны его статьи, и понял, что соскучился по работе. Его большая джинсовая сумка, та самая, с которой он ездил на своё последнее задание, висела на крючке за дверью. Он раскрыл её и извлёк рабочие инструменты: фотоаппарат, диктофон и блокнот с записями по детскому дому «Солнышко». Ваня отложил аппаратуру в сторону. Статья про новогодние ёлки в воспитательных учреждениях была уже не актуальна – слишком много времени прошло с тех праздников. Надо было позвонить в редакцию, сказать, что он готов вернуться в строй, и получить очередное скучное задание про какой-нибудь юбилей.
Ваня вспомнил о Здравине – с того первого дня в больнице тот больше ни разу его не навещал.
«Может, он передумал брать меня в помощники? – пришла в голову унылая мысль. – Телефона не оставил, сам исчез. Хоть бы записку какую написал».
Немного поразмыслив, Ваня порылся в телефонной книжке и набрал номер своего старшего и более успешного коллеги.
– Журналист Степан Бубликов на проводе! Слушаю вас! – послышался из телефонной трубки самодовольный голос.
– Степан, приветствую! Это Ваня Стрельцов.
– Ой,
