с прихожей, переполнена всевозможными раритетами. Вдоль стен гостиной стояли шкафы (разумеется, старинные, антикварные!), заполненные разными диковинами, предметами быта и просто безделушками, представляющими собой немалую ценность. Редкие образцы посуды чередовались с замысловатыми пепельницами, раритетные скрипки соседствовали с необычными видами холодного оружия, украшенного золотом и полудрагоценными камнями, а также дуэльными пистолетами с золотой насечкой… Все это покоилось за стеклом шкафов и в специальных пластмассовых боксах, крикливо извещая о своей уникальности и весьма высокой цене.
Тем же самым складом антиквариата выглядели и смежные с гостиной комнаты – две спальни, детская и кабинет. Даже просторная кухня-столовая, куда вела дверь из прихожей, изобиловала всевозможными редкими и ценными предметами. Невольно возникало ощущение, что обитатель этой квартиры только тем и занимался, что узлами, мешками, чувалами, баулами денно и нощно таскал сюда покупки из антикварных магазинов.
Заглянув в одну из спален, Лев увидел Стаса, который, стоя перед достаточно крупным – почти полуметровой высоты – бронзовым изваянием Будды, изображенного в позе «лотоса», рассматривал творение восточных мастеров. Скульптура покоилась на специальном постаменте в виде этажерки, искусно сработанном из дорогого красного дерева, с множеством полочек, которые тоже были уставлены всевозможными фигурками и изваяниями – из мрамора, яшмы, нефрита, бронзы и слоновой кости. Верхнюю занимали индуистские боги, наподобие Вишну и Шивы, с которыми соседствовала многорукая Кали, выточенная из черного камня. Ниже в ряд стояли нефритовые слоны и слоноликий Ганеши, выточенный из сердолика, обезьяний царь Хануман, птица бога Вишну Варуна, с восседающим на ней богом-хранителем, сработанные из халцедона, миниатюрные копии индуистских и буддийских храмов из слоновой кости… На особом месте красовалась каменная копия Тадж-Махала из куска мерцающего мрамора.
И все же самым примечательным в этой комнате был именно Будда. Загадочный восточный человек-бог отстраненно взирал металлическими глазами на все, что простиралось перед его ликом. Его металлические губы были сложены в традиционно-невозмутимую восточную улыбку. Но так было только на первый взгляд. Встав рядом со Стасом, который, судя по всему, последние несколько минут рассматривал именно этот экспонат, Гуров неожиданно для себя обнаружил, что, вопреки древним канонам, улыбка этого Будды выглядела не бесстрастно-отстраненной, а ироничной. Мастер, создавший изваяние, какими-то неуловимыми штрихами сумел придать ей именно такой характер.
Вновь и вновь окидывая Будду изучающим взглядом, Лев находил все новые и новые подтверждения своей догадки. Покосившись в его сторону, Крячко мотнул головой в сторону изваяния и негромко прокомментировал:
– Прикольный получился Будда, да? Как будто смотрит на нас и хочет
