звено преломил и прислушался…Шумным дыханием, слившимся с боем уже
ликовавшего Сердца,
Он, наполняя пространство тлетворной темницы,
Стены содрогнул, во тьме потеряв разуменье…
Несколько времени так он сидел неподвижно,
Скоро опомнился и, наслаждаясь заветным —
Цельной Свободой, исполненной без промедленья,
Как пресмыкающим скользким, проворно пробрался
из норы,
Грубо, небрежным движением, с дикостью ночь
рассекая.
Там огляделся. Болезненно плечи расправил
И, босиком на земле оказавшись холодной,
Вдаль, натрудившись, стремительно путь уменьшая,
Шёл, спотыкаясь, спеша, оставляя затворы.
Весна 1996 года
О философе
Ему сомнение дано.
Природой призванный ужиться
С глубокой верой. … Всё равно
Им суждено перемениться.
Он жив от сих противоречий!
Порой раздвоенность наречий
Расскажет глубоко предмет,
Усилив Мир обогащеньем
Понятий твёрдых, убежденьем,
Что слово есть, а вышних нет.
Весна 1996 года
III. Солдатам войн
О солдате
Посвящаю деду, солдату,
участнику Сталинградской битвы
Единственной своей рукою
Он днём работал. Ночь сидел
И незатейливой строкою
Писал. Порою тихо пел.
И всё оправдывал терпенье
За сочиняемый им сказ,
Но горе века – невезенье —
Его ждало и в этот раз.
Вертяся на скрипучем стуле,
Он, одинокий ветеран,
Не бывший у войны в отгуле,
В рассказе чувствовал обман.
И за столом своим горбатым,
Волнуясь, страшно уставал,
Но, засыпая бородатым,
К утру младенцем вновь вставал.
Весна 1980 года
Лицом к лицу
Реальный случай на Афганской войне
с однокурсником – другом поэта
Давно то было. И сейчас
Я вспоминаю те мгновенья,
Когда я пережил волненья
В значимый, небывалый час.
Передо мною враг стоял.
Дыханье наших душ стеснялось,
Граница зла обозначалась…
Тогда кто боле трепетал,
Не в силах я сказать правдиво…
Лишь он и я в тот миг тоскливый
Сжимали гневных чувств кинжал.
О наши взоры! Верх войны…
Они пронзали откровенно:
Один из нас глядел смиренно,
Другой, не чувствуя вины,
Лишь нёс коварное терпенье —
Итог пустого размышленья
И нрав жестокий сатаны.
Так
