style="font-size:15px;"> – Антон, может, выпьем? – предлагает она и проводит своей рукой мне по плечу, спускаясь по лопатке, а потом и спине, ближе к ремню.
– Может, и вы…
Неожиданно, в поле моего зрения появляется до боли знакомые длинные волосы, которые в свете неоновых лучей отливают почти карамельно-шоколадным цветом. Мне даже чудиться этот сладкий запах. Я пытаюсь взглянуть в лицо и да, она поворачивается в танце в мою сторону, и я вижу этот вздернутый носик, эти большие глаза и пухлые губы.
Она, это она.
Я оборачиваюсь на Ангелину, на ребят, что сидят, пьют и курят на диванчиках. И хочу спросить у них. Не мерещится ли мне это? Я действительно вижу ту девчонку. Но никто не обращает на меня внимания, кроме Ангелины.
– Пойдем, Антон. Закажем что-нибудь.
Она тянет меня за руку, но я вновь всматриваюсь в танцующих и, в первые мгновения, не могу найти ее глазами. Меня накрывает паника. Я тут же представляю себе, что со мной мои собственные глаза, мой мозг сыграл в шутку. Жестокую шутку.
Но вот она вновь, я вижу ее. Она улыбается и перемещается с какими-то девушками к барной стойке. Бармен Иван смеется и подает им бокалы с коктейлем. Отсюда не вижу какие. Алкогольные или безалкогольные.
Срываюсь из VIP-кабинки вниз. На первый этаж, к барной стойке. Там где сидит девушка, которая… которая бросила меня восемь лет назад.
Расталкиваю народ, кто-то возмущается, кто-то здоровается со мной, кто-то окликает, но я не слышу и не вижу никого. Целенаправленно иду к ней. Она не видит. Не видит меня, сначала. Затем ее взгляд касается моего лица, улыбка медленно сходит с ее пухлых губ по мере моего приближения. Она ставит, как в замедленной съемке, бокал на стол позади себя и встает с высокого барного стула, до нее мне не больше четырех шагов, а она неожиданно срывается с места и пытается скрыться в толпе.
В толпе моего клуба? Серьезно?
Я нагоняю ее на выходе из здания. Хватаю за локоть , она вскрикивает, пытается вырваться. Но я сильнее, намного. Делаю несколько шагов и прислоняю ее к стене клуба за углом.
– Узнала? – шепчу я, жадно разглядывая ее лицо.
– Нннет, извините, я не знаю…
– Узнала. – Подтверждаю я свои слова. – Ты выросла, Птичкина.
– Отпусти меня, – переставая разыгрывать из себя дурочку, прошипела она.
– И не подумаю. – Широко улыбнулся я.
– Я буду кричать.
– Будешь, родная. Обязательно. Подо мной в постели. Громко, так чтоб соседи в стены долбились.
– Ты дурак? Пусти меня немедленно, Громов. Как ты вообще здесь…
– Как и ты. – не удержался и провел кончиком носа по ее шее, впитывая в себя ее запах. Этот карамельно-шоколадный вкус. Ни на грамм не изменился, а прошло уйму времени.
– Отвали. – шипит она.
– Вась, – неожиданно я посмотрел в ее глаза и превратился в того четырнадцатилетнего пацана, что стоял у калитки ее забора и признавался девочке
