Я сказал, что не помню, – рыкнул в ответ парень и тут же выругался про себя. Опять забыл, что в этом теле он выглядит подростком, и окружающие не воспринимают его всерьез. – Я не запоминаю тех, кто скрывает свое имя, – добавил он, намекая, что собеседник может рассчитывать хоть на какой-то ответ, только представившись.
– Я Салман, – нехотя назвался всадник. – Ищу своих четырех друзей. Они погнались за вором и не вернулись. Так ты видел их?
– В перелеске, за станицей, кони ржали. Но сколько их было, я не видел, – ответил Елисей, махнув рукой в нужную сторону.
В то, что кто-то сможет найти хоть какие-то следы, он сильно сомневался. Прошло много времени, и роса давно стерла любое свидетельство той стычки. В этом он сам убедился буквально вчера. Сам же еще и кровь на тропе песком присыпал.
– Давно было? – подобравшись, быстро уточнил горец.
– Четыре дня назад.
– Там дорога куда ведет? – подумав, задал горец следующий вопрос.
– К крепости, – пожал Елисей плечами.
– Ага! Хас-с, – обрадованно гаркнул всадник, посылая коня с места в галоп.
– Ну-ну. Лети, лети, голубок, – проворчал Елисей, глядя ему вслед, припомнив старый фильм из своей прошлой жизни. Чтобы найти место, где он закопал горцев, нужно было как следует обшарить перелесок у реки, а делать это там нет никаких причин. Ведь стычка произошла совсем в другом месте.
Первым делом, едва начав ходить, девчонка отправилась на конюшню, проведать своего жеребца. Там ее Елисей и нашел, втащив на себе охапку сена, перевязанную веревкой. Увидев его, Гюльназ тихо ойкнула и попыталась спрятаться за конем. Разбросав сено по стойлам, парень удивленно посмотрел на нее и, чуть пожав плечами, отправился по своим делам. Бабка, наблюдавшая эту картину в открытые ворота, только усмехнулась и, с укоризной глянув на внука, тихо вздохнула.
«И чего я опять не так сделал?» – подумал парень, начиная отбивать косу.
Ожидание появления родственников девчонки затягивалось. Елисей и сам не понимал, почему его так тяготит ее присутствие. Вроде давно уже не мальчик и должен понимать, что нравы в этом времени весьма строгие, тем более речь идет о горянке. А тут словно магнитом тянет заглянуть за занавеску. Перехватывая косу поудобнее, парень едва не порезал руку и, тихо выругавшись, вдруг понял, в чем дело. Тот самый пресловутый гормональный взрыв. Будь он неладен.
«Твою мать! Этому телу только четырнадцать должно исполниться. Это сколько ж мне еще мучиться? – взвыл он про себя. – И бабу не найдешь, чтобы разрядиться. Не те места и не те времена. Это если только потом, может и получится с какой-нибудь вдовушкой замутить. А так, или терпи, или женись, хороняка, – усмехнулся он своим мыслям. – А жених из меня тот еще. Голь перекатная. Так, Матвей. Стоп. Что-то тебя куда-то не туда повело. Забудь о бабах и женитьбах. Твой удел – одиночество. Иначе или психушка, или вообще удавят где-нибудь втихаря. Ладно хоть не средневековье и не просвещенная Европа. Там бы вообще спалили без долгих
