музыке Верди он слышал этот же голос.
Пение смолкло, и Эрик, с трудом стряхнув с себя наваждение, быстро вернулся к экипажу.
Прошло еще минут десять, прежде чем на улице показались двое: невысокий пожилой мужчина поддерживал под локоть спутницу, закутанную в шубку. Женщина несла толстую кожаную папку с нотами, а лица Эрик со своего места не рассмотрел. Господин окликнул его и махнул рукой, подзывая.
– Моя дорогая мисс Адлер, вы должны подумать о возвращении на сцену! – пылко произнес он, кланяясь на прощание спутнице, уже усевшейся в кэб. – Вы совершаете преступление, скрывая свой талант от публики!
– Нет, мой дорогой мистер Эдкинс, – покачала та в ответ головой, – мне лестна ваша похвала, но я знаю свои истинные возможности: я упустила слишком много времени, и слишком много усилий понадобилось бы мне, чтобы все наверстать, даже при самом жгучем моем желании, которого я, к тому же, не испытываю. – Она снова покачала головой. – Нет, мне милее нынешняя жизнь.
– В таком случае, счастливцы те, кто услышит вас в Рождество. До встречи на следующей репетиции, мисс Адлер.
– В четверг, мистер Эдкинс.
Откинувшись на сиденье, пассажирка скользнула по вознице безучастно-вежливым взглядом.
– Отвезите меня в отель «Браун», – сказала она.
– Куда вы нынче, Джонатан? – спросил профессор, зажав трость подмышкой и натягивая перчатки.
– Как бы мне ни хотелось употребить время на более важные занятия, сегодня придется посетить еще несколько особняков, которые я подбираю для нашего трансильванского гостя, – ответил молодой человек. Оба спустились с крыльца, и Джонатан придержал для профессора калитку.
– Его сиятельство все еще не принял окончательного решения?
– Он очень капризен. То местоположение не подходит, то цвет фасада, то узор решетки, то история дома недостаточно кровавая. Признаться, его предшественник в вопросах недвижимости доставил куда меньше хлопот.
Ван Хельсинг фыркнул и сочувственно похлопал помощника по плечу.
– Крепитесь, друг мой. Пусть вас согревает мысль, что мои коллеги из Музея естественной истории охотно заложили бы душу ради возможности столь тесного общения с представителем иного разумного вида.
– И горько бы разочаровались, – язвительно произнес Джонатан. – Если, конечно, их не интересуют последние сплетни светского общества и новинки моды на Стрэнде.
Ранним утром движение на Вествик-гарденс-стрит было не слишком оживленным, но едва Джонатан поднял руку, перед ним словно из ниоткуда соткался кэб.
– А вы, профессор, куда направляетесь?
– Я должен представить лорду Гамильтону отчет о проделанной работе, – сказал Ван Хельсинг, садясь в экипаж. – Вы присоединитесь?
