остановка моего автобуса. Еле доползла! С такими жуткими препятствиями я сюда добралась, что слово «ползла» вполне подходило. Не только катить в толпе, но и стоять на роликах было невозможно, ноги расползались, если только не держаться за что-то. Мне бы плюхнуться на скамейку, но она, как всегда, была занята. Ладно бы старушки сидели, нет, девушки и даже парни! Ожидавшие разных автобусов пассажиры косились на меня и на мои ролики, намекая взглядами, что я в них совсем не на месте. И что неужели я – на роликах – в автобус? Ненормальная, да? Ну да, да, я со всеми была согласна, конечно, на роликах в автобус – тупо, но не в носках же мне осенью гулять по улице, а потом ехать в переполненном автобусе. В носках-то еще хуже. Меня точно бы в психушку отвезли. Да, я в автобусе на своих роликах буду, как слон в посудной лавке, но что же мне делать?
Притвориться, что все нормально, что так и должно быть, и смотреть на меня не нужно, как на преступника. Не нужно так, люди! Я и притворялась, как умела. И старалась вообще не смотреть по сторонам. Только строго перед собой.
Телефон процокал. У меня на рингтоне что-то из музыки пампасов. Я достала из кармана куртки трубу.
Галчонок.
– Привет, Марусь. Ты где?
– Я стою на автобусной остановке, злая, как черт.
– А что случилось? На кого злишься?
– На гада, который спер мою обувь.
Тут подошел автобус, и я больше ничего не успела сказать.
В автобусе тоже час пик. Маршрутки в нашем городе почему-то запретили. То ли с ними аварии разные случались, то ли несколько маршруток прямо на дороге развалились в пыль, не знаю, но маленьких «газелей» не стало, а только эти, новые «пазики». И вот я, как корова на льду, влезаю на роликах в автобус. То, что я оказываюсь тут выше всех на целую голову, это еще ничего, пережить можно. Пассажиры, сами того не подозревая, оказывают мне неоценимую услугу – в тесноте поддерживают меня со всех сторон, как вазу на тонкой хрустальной ножке. Но ноги на роликах все равно уезжали то назад, то вперед. И я нечаянно наступила роликом на ноги одной доброй женщине.
– Выросла под потолок, а вести себя не умеешь! – сквозь зубы сказала она, и лицо сразу стало злым, некрасивым, как будто ее перезагрузили.
Стоявший рядом мужчина добавил:
– Современная молодежь! Место и не подумают уступить!
При чем здесь место? Я ведь тоже стояла. Рядом с ним, между прочим.
– Уступить вам место? – вежливо спросила я.
– Что? – спросил дядя угрюмым голосом. – Стоишь, так стой! – крикнул он.
– Я стою.
– Вот и стой! И не наступай на ноги людя́м своими граблями!
Он сказал: людя́м!
Всегда так! Всегда молодежь ругают! Стоит кому-то только начать, все взрываются. Как будто сами
