style="font-size:15px;"> – Доказательство! Будущее и прошлое планеты – всё здесь, зашифровано… эт-того… закодировано…
– Тогда это бесценная улика. Положи её очень-очень осторожно в… мусорный бак.
Егорыч странно дёрнулся, посмотрел, словно впервые, на пупковый мусор, как-то осунулся, обмяк, кивнул и поплёлся искать мусорное ведро. Макса качало: внутренняя лёгкость достигла своего апогея и сделала тело слишком чувствительным к обрывкам мыслей и движений. Болел мочевой пузырь.
– А, знаешь, – сказал Максим, глядя на упавшую кепку соседа, – как твою «хулиганку» раньше называли?
– Кого?
– Кепку твою.
– Не-а. – Егорыч открывал все дверцы подряд. До поры до времени это выглядело забавно. Чем-то напоминало Максиму его самого, потерявшегося в Анином порядке.
– «Аэродром» называли, только почему не… Левее, открывал только что!
– Есть! – воскликнул Егорыч и едва не упал, бросая в ведро «будущее и прошлое планеты».
– Я в ванную. Без меня накати.
Коридорчик. Дверь. Свет. Защёлка.
Максим достал член и начал мочиться в раковину. Бледно-жёлтая, почти прозрачная струя смешивалась с льющейся из крана водой, и по мере того, как она иссякала, в Максиме росло отвращение к себе.
Предтеча этой выходки, протеста против ухода Ани, гнездилась в прошлом, пропитанном инстинктами и алкоголем.
– Что ты творишь? – спросил он у зеркала. Собственное лицо показалось ему чужим: бледное, опухшее, перекошенное. Слишком часто отражение пыталось подсунуть ему нечто другое.
Он понял, что член по-прежнему у него в руке, попытался мастурбировать, но быстро бросил эту затею.
Егорыч спал стоя на балконе, слюнявя подоконник. Максим растолкал тело.
– Про Гоба слышал?
– Чё? Кто? Дмитрич?
– Дмитрич, Дмитрич… Про астероид Гоба слышал?
– Не… а что? Упал!? Если упал, то… ик, не ас-стероид, а метеорит.
– Упал.
– Ёпт! Дмитрич! – Егорыч прижал лоб к стеклу и, помаргивая, стал сканировать сумрак на наличие горящих зданий и других отметин катастрофы. – Так, этого… не на нас? На Штаты?
– На Африку. В Намибии рухнул, – пьяно усмехнулся Максим, копаясь в пачке сигарет, раздавленной локтём Егорыча. – Давным-давно, не дёргайся. И сейчас лежит спокойно, национальный памятник, огромный кусок железа.
– А-а, – как-то разочаровано протянул Егорыч, отлипая от окна. Он напоминал недосушенного карпа.
– Работяга нашёл один с фермы одноимённой: Гоба-чего-то-там. Пахал поле, а тут, на тебе, метеорит. Лежит, отдыхает. – Максим попытался вспомнить возраст метеорита, но память о просмотренной вчера программе была скупа на цифры. По сути, он запомнил лишь одну.
– И куда его? – спросил Егорыч, протискиваясь в кухню. – На сувениры?
Цифра в голове пискнула и поспешила пригодиться:
– Ха! Такие, как ты сувенирщики, шесть тонн общипали.
– Я тут ни
