перечитал ещё раз. Что теперь будет с царём? А с нами? Со страной. Вспомнил германцев. Ладно, надо работать.
Ночь не спал. С вокзала взял извозчика. В Думе все ещё спят, отправился на Гороховую. На Гороховой всё менялось. Революция меняла страну не в лучшую сторону. Полиция и Охранка всегда были верными Государю, поэтому на них волнения отражались самым кардинальным и неприятным образом. Часть жандармов были перебиты, часть смещена или уволена. Некоторые участки сожжены, а картотеки уничтожены.
Дежурный на входе не спал. Козырнул. Давин достал небольшой значок, показал. Дежурный жандарм, почти не глядя – Проходите, Ваш бродь. Только Вы постучите сначала, они с револьвером спят – перекрестился.
Интересно. Пошёл к лестнице по длинному коридору. На первом этаже несколько кабинетов носили названия существующих в России партий. «Социал-революционеры», «Меньшевики», «Народники», «Общественное движение», «Анархисты». О – «Большевики» – к этим стоить зайти. Но позже.
Поднялся выше. Канцелярия тихонько гудела. Здесь собиралась вся информация. Текущая переписка, телефонные разговоры, телеграфные сношения и денежная отчётность. Здесь же был специальный отдел по установлению лиц и адресов. И огромный архив с карточным алфавитом.
На следующем этаже на него посмотрели сугубо. Давин задерживаться не стал и отправился дальше. Всё-таки отдел наружного наблюдения. Тут ребята серьёзные, прошедшие военную службу. Многие отсюда попадают в Охранную службу.
Давин поднялся выше. Гулкая тишина, как в музее. Подошёл к огромной двери, хотел было постучать. Поднял руку, потом отошёл вправо. Постучал. Ещё раз. Не стреляют, вот и хорошо. Открыл дверь.
Глава шестая.
Телеграмма. «Рейхсканцлеру Германской Империи Теобальду фон Бетман-Гольвегу. Министерству иностранных дел надлежит постоянно ставить меня в известность по известному делу. Вильгельм II».
Телеграмма. «Министру иностранных дел Артуру Циммерману. Нет никаких препятствий проезду русских революционеров по территории Германии. Готовы обеспечить специальный поезд и необходимую охрану. Генеральный Штаб».
Машина была старой – хорошо, что заводится. Из-за руля вышел водитель, мужчина лет сорока, с короткой причёской и усами. Взял чемоданы Ульяновых и сложил их в багажник. Тронулись.
– Вы поедете на специальном поезде. Машинист, кочегар, охрана, в общем, все в этом поезде наши люди, – Гепп сидел на переднем сиденье авто, обернувшись к Ульяновым – поезд будет опломбирован на всём протяжении пути.
– Зачем?
– Это формальность для соблюдения законов. Германия находится в состоянии войны с Россией. И если Вы будете контактировать с кем-то из немцев, то Вас арестуют по прибытии в Россию. Ни на въезде в Германию, ни на выезде у Вас не будут проверять документы. Вас не будут беспокоить ни таможенники, ни военные, ни проводники. Поезд будет иметь статус экстерриториальности. Формально русские эмигранты возвращаются в Россию. Германия в ответ просит
