ждёт Восток сигнал зарницы,Чтоб, разомкнув от сна ресницы,
Согнать с небес покров ночной,
Блеснуть, зардясь, весёлым светом,
Подняв над спящею планетой
Светильник лучезарный свой!
Нехитрый частокол вокруг сосны,
Вдоль леса небом светится река,
В реке туманной дымкой облака
Смягчают яркий цвет голубизны.
Уходит май. Последний день весны.
Трава за частоколом высока.
В ней вспыхнули оттенки желтизны,
И к косовищу тянется рука.
Так быстро изменилось всё кругом,
Как будто дни промчались здесь бегом.
Блестит коса. Звенит о сталь брусок.
За взмахом взмах, и следом – свежий ряд,
Он источает терпкий аромат,
А по косе слезой струится сок.
Июльский зной, жарою изнуряя,
В жаровню превратил покров земной;
И водоём, словно котёл в парной,
Мелеет, постепенно испаряясь.
Невидимый подъём паров встречая,
Зенит диктует им порядок свой,
Гоняет облаками над землёй,
Их в тучи грозовые собирая.
А всё земное изнывает, ждя
Живительного летнего дождя;
И жаждущих предупреждая громом,
На землю тучи падают дождём,
И вновь волною плещет водоём,
Наполнившись вернувшимся уроном.
Морским простором даль теснит река
Приволжских перелесков вереницу,
И в новой водной шири с островка
Взметнула в небо колокольня спицу.
Она, как стон надгробный городка
Калязина, что под водой томится,
Зовёт людей сюда издалека
Ему – невинной жертве – поклониться!
Но не спешит, как в прежние года,
Сюда народ толпою богомольной,
Лишь, как удав, безжалостно вода
Сжимает холм под скорбной колокольней,
Да облака по-прежнему грядой
Теснятся у неё над головой.
Блестит звезда, и теплится Восток.
Мне не уснуть. Я чем-то растревожен.
В соседнем доме вспыхнул огонёк.
Иду во двор. Мороз сжимает кожу.
Сад опустел. Дрожит сухой листок.
Умолк ручей – он за ночь подморожен.
Но с Юга веет теплый ветерок,
Ещё сентябрь, и лёд растаять может.
Нет, мне сегодня явно не уснуть!
Душа, как потревоженная птица.
Предчувствие беды волнует грудь,
Что и во сне мне от неё не скрыться.
И днём узнал, к несчастью, от других:
Погиб один из сверстников моих!
Мне не забыть цветущий майский сад,
Где вишни пенятся лебяжьим цветом белым,
Румянцем зорьки яблоньки горят,
Сирень кудрей бессчётно навертела.
Вдохнув цветов пьянящий аромат,
Смотрю на кроны взором очумелым
И слушаю, своё забросив дело,
О чём шмели и пчёлы говорят.
Мне жаль, что май уходит, торопясь,
Уносит прелесть буйного
