в руке, испуская в воздух характерный треск, шебуршание и особые травяные ароматы, он глядел, как без ветра гнутся стволы. Как немного ленивой походкой спешит сюда через лес громадный кот Йоль. Лапы шире древесных стволов, глаза – словно парная луна взошла на небосводе. Выходить на дорогу и даже на опушку лохматому чёрному гиганту не пришлось – некромант сам зашагал в чащу, используя своего лохматого друга, как ищейку.
В Гедельбурге Йоль и его стаи манулов выселили всех волков. Кошки с собачьими не уживаются, так что здесь зверь-великан сразу почуял враждебную породу. Без его помощи, возможно, Бальтазар тоже бы справился, но идти по некромантическим следам обглоданных костей до волчьего логова было вариантом весьма не надёжным и довольно запутанным, а стало быть, и долгим.
Там и тут валялись какие-то плетённые куколки, намекая и на возможное присутствие искомой Алисы. Такие же, как в избе травника, словно она тому их приносила в подарок за лечение её ран и царапин. Все немного разные, отличные друг от друга. У одних вплетены шляпки жёлудя, а где-то лист, хвойные иглы или засохшие цветы. Другие имели вытянутые от головы травинки, словно хвост волос, или даже какие-то ниточки, вкрапление тканей в свою основу.
Некоторая листва кустарников вокруг тоже была переплетена, на кочках виднелась скрученная трава, но никакого отдельного шалаша, хотя верхушки деревьев он, например, не осматривал. Вряд ли бы она селилась в дупле, если была выращена среди волчат.
А так, сквозь чащу и бурелом, они меньше, чем за час дошагали до низины, где вокруг были разбросаны обглоданные черепушки лосей и косуль, клочья меха от линьки, различные погрызенные палки, которыми волки забавлялись и играли на досуге. И виднелся сам вход в подземное логовище.
Йоль, ощетинившись и выгнув спину, шипел, опустив голову вниз и топорща свой хвост трубой. Бальтазар пробирался вдоль склона, не ступая вниз к костям, но вглядываясь осторожно во мрак пещеры. Изнутри доносились довольно тихое скуление и визгливое молодое рычание – в глубине игрались волчата, а вот были их родители внутри или где-то охотились, ещё только предстояло понять.
На всякий случай некромант потянулся к мечу. Но едва рука коснулась эфеса, как в кисть тупым концом резко ударила деревянная палка, столь сильно и крепко, что отвела вздёрнувшую руку. Взгляд мгновенно был брошен к источнику – рядом с ним, бесшумно подкравшись, стояла девушка в тигровой шкуре.
Ноги её были в специфической обуви, сплетённой из серого меха, живот оголён косым срезом лифа, перекрывающего и стягивающего пышную грудь. Набедренная полосатая повязка была раздельной от верхней части костюма, и именно к ней сади крепился хвост.
А на голове копна столь пышных и взъерошенных рыжих волос, словно она, окунувшись в воду, их усиленно тёрла шерстяной тканью до такого состояния. Что было не так уж и далеко от правды. При этом маленькие кудряшки её, казалось, представляли собой ныне расплетённое множество косичек, некогда разбросанных на её голове, но теперь
