и нет ли там инородных предметов.
Тёма содрал с Тизы остатки блузки вместе с маечкой и бросил их в угол комнаты. Сильно пахло кровью. Он увидел на правом плече бабочки рваную глубокую рану из которой сочилась кровь. Пока он копался в сумке и искал в ней большую белую бутылку, а потом пытался открыть ее, пожарник делал бабочке массаж сердца, шепча страшным голосом в такт своим движением: «Систола, дистола, систола, дистола». Наконец раненая судорожно вдохнула сама, снова выгнула спину и застонала.
– Поворачивай ее на бок, – скомандовал Стрекозя, – куда ты ее крутишь, убогий? На левый бок поворачивай! Да хорош пялиться! Полотенце давай. Рана только здесь? Нужно продезинфицировать и зашить. Ищи пакетик с иголкой и ниткой. Желтый он такой, небольшой. Зашивать раны, конечно, не умеешь? Вот ты блин дегенерат! Возьми шприц из упаковки, набери два кубика вот из этой бутылочки и сделай уколы ей в это плечо. Один ниже раны, другой выше. Спиртом протри сначала, телепень.
Муравей, наконец, начал быстро и четко выполнять приказы друга. Он промыл рану на плече, а Калверт мастерски зашил ее, наложив двенадцать аккуратных швов и плотно забинтовал. На лице у Тизы была рассечена бровь, ее просто промыли и залепили пластырем. Сзади на шее оказалась еще одна рана, которую сразу не заметили. Стрекозя сначала опешил, так как зашить ее было невозможно. Рана представляла собой небольшое круглое отверстие, сделанное будто дыроколом. Кровь из нее не шла, хотя блузка на спине была вся залита кровью. Стрекозя наложил перевязку как на колотую рану и туго забинтовал. Руки и ноги бабочки были в царапинах, но не глубоких. Стрекозя заставил Тёму снять с бабочки порванные чулки, промыть ранки прямо из бутылочки, насухо обтереть и смазать йодом. Переломов, на первый взгляд, у пострадавшей не было.
– Надо бы в милицию бежать, – сказал полувопросительно Тёма. Он, не отрываясь, смотрел на выпуклую грудь бабочки, которая резко подымалась и опускалась, в такт ее дыханию, – или Скорую вызвать. Вдруг сотрясения какие, или внутренние повреждения. Давай я от тебя позвоню, а ты около нее посидишь.
– Давай, – ответил Стрекозя вытирая руки полотенцем, – положим ее сначала на диван. Девушка, а девушка, вы меня слышите?
– Ее Тиза зовут, – прошептал Тёма, – она из нашей редакции. Я ее видел пару раз, но фамилию не знаю.
– Тиза, – позвал пожарник, – вы меня слышите? Мы сейчас положим вас на диван и накроем одеялом. Раны у вас не смертельные. Все будет хорошо. Тёма сейчас сбегает и позовет помощь. На вас напали на улице? Кто это был? Вы запомнили лица? Приметы? Сколько их было?
Тиза снова выгнула спину и, широко раскрыв глаза, горячо зашептала:
– Мне нельзя в больницу! Помогите мне, спрячьте меня. Они найдут меня и убьют. В милицию нельзя тоже! Они все в сговоре! Они снова придут за мной и убьют меня! Помогите мне, пожалуйста. Помогите! Спрячьте меня!
– Конечно, конечно, мы поможем, не волнуйтесь так. Вам нужно отдохнуть. Тёмка притащи воды, ей нужно много пить. От кровопотери у нее обезвоживание и бред.
