снова окажется у власти, и неизвестно, что будет тогда?
Но Мерис не мог отдать такого приказа напрямую. А самоуправством славился только я. На меня можно будет списать многое…
План коммуникаций нужно показать Лесу, он тут точно все на пузе облазил. Да и интуиция у пацана богатая.
Все-таки экзотианцы гораздо больше отличаются от наших, имперских, хоть с какой стороны подойди. Мы подобрали Леса на Аннхелле полгода назад, едва живого. Парнишка, судя по всему, был родом с Граны. То есть с той стороны границы. У нас он этакий «сын полка». Натуральная трущобная крыска, в общем-то. Но не наша крыска. Я чем больше приглядывался к нему, тем больше замечал разницу. Как в детской игре – найдите шесть отличий…
Возьму Джоба-Обезьяну, Келли и его старичков. И Леса.
Позвал дежурного, велел – Леса ко мне.
Пацана привели заспанного. Опять, значит, бродил где-то ночью. И это после того, как практически перед отбоем меня вызвал Мерис и велел срочно высадиться на Аннхелл. До того мы развлекались на соседнем астероиде, вроде почти отдыхали даже. Мальчишке на астероиде понравилось, но почти родной Аннхелл, видно, позвал поздороваться.
Совсем на ногах не стоит. Точно: полночи мы перебирались, остальное – он бродил. Ну все, сегодня же проверю: не найду ночью на спальном месте – сам всыплю. Я щенка предупреждал. Нашел, когда шляться по ночам! Нам что теперь, систему свой – чужой перепрограммировать? Нет уж, брат, своим не доверять – дело последнее.
Лесу на вид лет пятнадцать, но на самом деле уже около семнадцати. Люди на Гране мелкие, щуплые. Этот – везде пролезет. Бить жалко, но, видно, придется.
Я развернул перед мордашкой Леса пленку экрана с картой коммуникаций.
– Ну-ка посмотри, соня, что это за место? Район определишь?
– Под Гадюшником это, – с ходу, почти не вглядываясь, сказал Лес, выковыривая что-то грязными пальцами из уголка глаза.
Я поймал его за руку и, аккуратно зафиксировав запястье, достал другой рукой антибактериальные салфетки.
– На!
Он удивился. Как всегда в подобных случаях, искренне.
Да… В семнадцать лет приучать парня мыть руки поздновато. Но ведь сдохнет же от аспалы или летучего огня. Да и лихорадка не всякая лечится.
– Лес, я тебя выпорю, – сказал я ему честно.
Он вздрогнул. Увлекся распечатыванием салфеток. Яркий пакетик. Забыл про начальство временно. И тут я влез, понимаешь.
Глянул искоса. Лицо у меня было серьезное. Задумался. Грехи, наверно, перебирает. Пожал плечами.
– Да за… что?! – взгляд ясный-ясный.
– Ты где ночью был?
– А… тут и был, – Лес кивнул на карту. – Под Гадюшником. Почти что.
Гадюшник на его сленге – городской центр.
– Ну и?..
– В одно место хорошее всунуться хотел, но там размыло. Не залезть, роста мало. Твой бы покатил.
Открыл-таки
