я, откидываясь на спинку стула.
Зои застонала и вытащила другую карточку. На ней, сплетаясь в колосок, тянулось два зигзага – оранжевый и фиолетовый.
– Посмотри, – мягко сказала Зои, пододвигая карточку ближе. – Это просто абстракция, не несущая смысла. Этот смысл вкладываешь ты сама. Вот я вижу здесь маленькую девочку, играющую в прятки с братом. Они неразлучны, как два сапога. На улице солнечный день, а рядом крякают утки… Мыльные пузыри плывут по ветру. Они дерутся за баночку с ними. Теперь ты понимаешь? – спросила Зои, подняв на меня глаза, чтобы увидеть, как я побледнела, ведь каждое ее слово описывало памятный день из моего счастливого детства. – Я вижу это здесь, потому что я открыла свое сердце миру. А что видишь ты?
Я склонила голову набок, пытаясь вглядеться в карточку, и пожала плечами.
– Гусеницу.
– Одри! – Зои хлопнула себя по лбу. – Ты даже не стараешься! Мы уже две недели над этим бьемся…
– Ну не выходит у меня, и все тут! – всплеснула руками я. – Я стараюсь, Зои, правда. У меня вообще плохо с живописью, особенно с экспрессионизмом. Может, попробуем что-нибудь другое?
Зои закатила глаза и обиженно убрала карточки, выбравшись из-за стола. Присев на угол тумбы в прихожей, она достала из сумки кое-что круглое.
– Мне нужно подумать, – пробормотала Зои, откручивая из-под черепа своей матери металлическую бляшку, которая скрывалась там все это время. Высыпав себе на запястье дорожку из белого порошка, она зажала одну ноздрю пальцем и втянула его в себя.
В первый раз, когда Зои сделала так в машине, Коул чуть не вышвырнул ее на улицу на полном ходу.
– Мы целую ночь проторчали на кладбище для того, чтобы вернуть тебе копилку с кокаином?! – вскричал он тогда, ударив по тормозам так, что я чуть не расшибла себе нос о бардачок. – Я не повезу к себе домой наркоманку!
– У меня нет зависимости, – закатила глаза Зои, вытирая нос и стряхивая порошок с заднего сиденья. – Кокаин просто помогает мне держать свой дар в тонусе.
– Я думал, мы вернули тебе семейную реликвию… Это же череп твоей матери! – продолжал кричать Коул, пока я пребывала в молчаливом смятении. – А ты насыпала в ее голову кокаин! Разве это не оскверняет ее память?
– Ты не знал Мари Лаво, – ухмыльнулась Зои, закручивая на черепе крышку. – Поверь, она была бы только рада, что даже ее останки приносят пользу, а не гниют где-то в земле.
После Зои клятвенно заверила Коула, что не будет делать так в его квартире. Но делала.
– Ладно, долой символизм! – вскрикнула Зои, приободрившись, и спрятала череп в сумку. Ее глаза блестели не то от энтузиазма, не то от кокса, которым ей платила мафия за ее гадательные сеансы. – Сядь, как я тебя учила. – Я отодвинулась от стола, подогнула под себя ноги и села в позу лотоса, выпрямив спину. – Теперь закрой глаза и сделай несколько глубоких вздохов. Дыши медленно. Сосредоточься на моем голосе. Спроси себя: что Зои сделает в следующую секунду?
Я приоткрыла
