– светлая кожа сольется с волосами. Однако я все равно сделала это. В обрамлении пепельных локонов, белее которых был разве что снег, серые глаза с кошачьим разрезом выглядели необыкновенно большими – и смотрели с выражением неистребимого испуга, которое мне так хотелось стереть.
Порывшись в ящиках и отыскав ножницы, я подстригла отросшие до лопаток волосы так, что те едва стали доходить до подбородка.
Каждая встреча с братом – новый имидж. Каждая трагедия – опять новый имидж. Чтобы прятаться, не прибегая к заклятиям, и чтобы не вспоминать. Решив, что в этот раз одной короткой стрижки недостаточно, я задумалась над утомившим меня цветом.
Клубничная блондинка?.. Нет, походить на легкомысленную барышню я сейчас могла только мечтать. Атомно-бирюзовые волосы делали из меня бунтующего подростка. Рыжие – шаблонную ведьму из мультфильмов Хаяо Миядзаки. Черные? Хм, уже было…
– И снова здравствуй, Одри Дефо, – приветствовала я себя, поведя рукой перед зеркалом и возвращая волосам родной и холодный темно-русый цвет. – Я скучала по тебе, девочка.
Видеть себя настоящую – значит признать, кто ты есть на самом деле. Я уже на шаг ближе к этому.
Из гостиной донесся грохот, и, предположив, что Коул упал с дивана, я быстро смела состриженные локоны в корзину для мусора и убрала другие улики, расставив по местам гели для душа.
– Ты что, уже выспался? – удивилась я, выжимая мокрые волосы махровым полотенцем. – Всего три часа прошло.
Коул сидел на полу и апатично озирался по сторонам. Он помолчал еще несколько мгновений, заняв вечно беспокойные руки пледом, то сминая его, то разглаживая.
– Я приучил свой организм к двухфазовому циклу сна, – наконец заговорил Коул и встряхнул спутанными волосами. – Четыре часа ночью и пара часов днем. А ты как? Отдохнула?
Коул перетащил на колени свой неразобранный чемодан и, принявшись перебирать аккуратные стопки простеньких хлопковых вещей, посмотрел на меня. Джемпер, который он достал, завис в его руках.
– Чего уставился? – спросила я, когда затянувшаяся пауза вышла за все рамки приличия.
Непосредственность в его темных глазах вытягивала душу не хуже, чем самое остервенелое родовое проклятие.
– Ну? – повысила голос я, вопросительно вздернув брови.
Голос никогда его не выдавал, а вот румянец – еще как!
– Ты выглядишь… геометрично, – брякнул Коул.
– Что? – не поняла я. – В смысле, как ромб?
– Нет! Я хотел сказать эстетично, – он зажмурился и хлопнул себя по лбу. – Эстетично, да. Твой образ… конченный. Цельный то есть. Я имею в виду – симпатичная стрижка и… – Поняв, что язык его совсем не слушается, Коул покрылся пятнами и встал, отряхиваясь. – Я пойду приму душ. Разогреешь пирог?
Ему удалось ускользнуть и запереться в ванной комнате раньше, чем я, придя в себя, захохотала. Умиленная, я двинулась на кухню, где
