приближаясь к своему завершению, и поспешила выполнить просьбу Коула. Надломив кусок багета, я оглядела пространство вокруг себя. Единственное острое, что при мне было, – это серьги-гвоздики из титана, и, быстро сняв одну, я бросила ее в руку Коула, когда пара бенгальских огней уже догорела.
– Сэм, нет!
Чары, прерванные раньше срока. Сэм оттолкнул меня, выпуская весь магазин пистолета в волка. Его плоть податливо приняла в себя пули, но тут же вытолкнула их обратно: кровь сочилась из свежих ран, и на паркет посыпались кусочки свинца с ошметками мяса.
Сэм опустил пистолет. Освирепев, волк снова встал на дыбы и, нависнув над ним, оскалил длинную пасть, похожую на акулью из-за обилия клыков.
– Это никакой не волк, – прошептал Сэм, и Ганс вцепился зубами ему в плечо.
Тот пронзительно вскрикнул, и оборотень сомкнул челюсть так сильно, что струйками брызнула кровь. Он оторвал Сэма от пола и ударил лапами ему в грудь, отбросив на несколько метров дальше по коридору.
А затем посмотрел на меня.
– Ганс Фредерик Хармонд!
Оборотень передернулся, неестественно содрогнулся от звука своего имени и повернул морду к Коулу, удерживающему в одной руке ломоть хлеба, а в другой – мою серьгу.
– Ганс Фредерик Хармонд, – повторил Коул еще раз и всадил острие серьги в подушечку своего пальца. Та с легкостью проткнула его, и палец побагровел. – Ганс Фредерик Хармонд!
Он повторил его имя трижды – и трижды капнула кровь, пропитывая мякоть свежего хлеба, будто вареньем. Волк замер, и Коул швырнул багет ему в лапы. Волк вонзился в него зубами, жадно слизывая капли шершавым языком, и, когда от хлеба остались одни крошки, прилипшие к его перепачканной морде, кости волка вдруг стали ломаться изнутри. Дробление и хруст, как будто кто-то наступил на печенье, – с таким звуком выкручивались лапы зверя, ребра, таз, шея. Его будто сложило пополам, и Ганс взвыл от боли, рухнув навзничь.
Коул отступил, вытирая кровоточащий палец о штанину.
– Он скоро перевоплотится, – прошептал он и бросил панический взгляд на Сэма, съежившегося под окном. Пол под ним тонул в крови. – Одри, ты сможешь… позаботиться о нем?
И я все поняла. Голос Коула, обычно нейтральный и собранный, сейчас сказал мне больше, чем любые инструкции: увести Сэма, остановить кровь, остановить заражение, а после уложить в постель и заставить забыть. Да, я справлюсь. Ведь именно этим я занималась каждый день своей жизни, до знакомства с Коулом Гастингсом, – исправляла ошибки и заметала улики.
Коул молча вынул из кармана пальто связку ключей и перебросил их мне через весь коридор.
– Вот! Забирай Марту и уезжайте. Я приеду сразу же, как закончу с Гансом. Пожалуйста, не сбей никого на дороге!
Я нервно ухмыльнулась и помогла Сэму подняться. Он старался держаться изо всех сил, но давалось ему это прескверно: кровоточило не только его разорванное плечо, но и верх
