вот, мой вам дружеский совет из личного опыта. Если не боитесь, что командование на вас за это окрысится. Засудите одного-двух самых наглых бойцов. Из числа тех, что балуются неуставнухой. Другим неповадно будет. Шёлковые все станут. Я так сделал в своё время, так моя рота лучшая стала. Ни единого залёта. Я им чётко сказал, что у них один начальник – я. Ни земляки, ни деды. Только один факт нарушения, и всё! Труба! Главное – идти до конца, не обращать ни на кого внимания! Нужно иметь решительность! А то дождётесь, когда задроченные казарменной неуставщиной бойцы, видя бессилие своих командиров, как народ в Югославии, митинг[11] устроят!
А это значит, что власть уже не справляется со своими обязанностями по защите своих граждан! Реакцию нужно в корне давить, как гидру, пока та не разрослась! Так вот тут уж и приходится нашему брату самому брать ситуацию в руки!
Полковые и батальонные отцы-командиры потом все успокоятся, а вы получите управляемое подразделение! Не бойтесь за свою карьеру. Карьера любит сильных и смелых. Да и не всё ведь карьерой-то измеряется!
– А я и не боюсь. Меня уже всё одно объявили «вечным Ванькой – взводным». Так что уже мне терять?!
– Вот как?! За что же такая немилость?
– Так… было дельце. Это личное. Я не хочу говорить, – Майер посмотрел на капитана, потом, словив ухмыляющийся взгляд Хашимова, перевёл на него.
– Личное, говоришь? Никак на бабах погорел!? Я в точку попал?
– Я не хочу об этом говорить! – тот опустил глаза.
– Ладно-ладно, значит, в точку! Но ничего, на бабах не один погорел тут! Ну, ничего, прорвёшься ещё! Вот наведёшь порядок в своём подразделении, глядишь, и роту получишь! А пока нужно брать власть в свои руки. И, как сказал Шарапов, «преступник должен сидеть в тюрьме!» Хватит с ними церемониться! Каждое преступление должно быть наказано и справедливость должна торжествовать! А то распустили тут бойцов-преступников отцы-командиры ради своих карьер и тёплых мест! Не начнём садить подонков, завтра как в Польше, «Солидарности»[12] всякие повылазят или «Хартии»[13] и будем с ними ещё и переговоры вести…
– Харашо, харашо. Я полностью согласэн с вами! – Хашимов задумчиво крутил головой, загруженной информацией.
У капитана заблестели глаза.
– Вот! Замечательно! Вот вам образец рапорта в прокуратуру. Ведь те, что занимаются неуставнухой, они же и приказы, как правило, не выполняют? Верно?
– Так точно. Верно! – Майер посмотрел в сторону Хашимова, как бы ища подтверждения.
– Вот! Будете на учениях или полевом выходе, отдайте любой приказ такому «под козырёк», который он не выполнит, при свидетелях. На глазах у всей роты! А потом – можете сразу на него заполнять этот рапорт по форме! Невыполнение приказа командира на учениях приравнивается к невыполнению приказа в бою! Наступает практически полная
4 сентября 1988 года в Югославии начинаются демонстрации сербов и черногорцев, которые требуют введения чрезвычайного положения в Косово для защиты жителей от реакционных действий со стороны албанских сепаратистов.
Как раз накануне 31 августа 1988 года Лех Валенса впервые после запрещения профсоюза «Солидарность» в 1981 году, проводит переговоры с польскими властями. (Лех Вале́нса – польский политический деятель, активист и защитник прав человека, прежний руководитель независимого профсоюза «Солидарность», электрик по профессии.
А в ЧССР оппозиционные силы, созванные вокруг политической группы «Хартия-77», во главе с драматургом Вацлавом Гавелом также переходят к решительным действиям. В августе в Праге и других городах прошли демонстрации в знак протеста против ввода в Чехословакию войск стран ОВД 20 лет назад.
