У меня же работа есть, попрошу аванс, сниму комнатку… Все потихоньку наладится, и забуду я Марата, как страшный сон. Зато впредь умнее буду, выбирая мужчину своей мечты. Любовь любовью, а голову все равно включать надо. И с открытыми глазами на него смотреть, не зажмуриваясь.
– Спасибо, – поблагодарила я сумасшедшую старушку, а что тут скажешь-то еще? – Я на вокзал пойду, там переночую. Может быть вы со мной? В парке холодно уже, а там тепло…
– Ну, что ты, деточка, – махнула сухонькой ручкой бабулька, – у меня еще тут дел полно. Как все сделаю, так и вернусь. Так ему и передай, – добавила она, нахмурив бровки.
– Хорошо, – кивнула я и улыбнулась, – прощайте тогда. Доброй ночи…
– До свидания, деточка, – хихикнула загадочно старушка, – и тебе доброй ночки-то…
Закинула я рюкзак на плечи, сумку в руки и пошла прочь от странной бабки с ее странными пожеланиями. Старческая деменция – это страшно. Надо будет в полицию зайти, я осторожно вытащила телефон и, пока не ушла далеко, щелкнула сидящую на скамейке бабульку. Вдруг ее потерял кто.
Я шла и шла, и вроде бы уже давно должна была дойти до выхода, но дорожка все тянулась и тянулась. Далеко я забралась, вздохнула, поплотнее закутываясь в свой старенький, видавший виды пуховичок. Марат всегда говорил, мол, зачем тебе новая одежда? Перед кем форсить собралась? А я только кивала, идиотка, правда, мол, незачем. Я же простой менеджер, а не финансовый директор. Лучше за ипотеку еще внести, быстрее рассчитаемся.
– Эх, Лилька-Лилька, – бормотала я про себя, стуча зубами. В воздухе ощутимо похолодало, а под ногами захрустел снег. Как будто бы не март, а январь. И сугробы вокруг вроде как больше стали. И деревья по-другому растут. И кусты другие. Что это такое? Куда это я попала?
Остановилась и по сторонам огляделась. Возникло у меня смутное ощущение, что куда-то не туда я иду. И, вообще, не помню я, чтобы в парке статуи стояли… и клумбы таких причудливых форм были… и дорожки так чисто скребли.
Это сейчас весна, и лед на тропинках у нас растаял, обнажая темные пятна тротуарной плитки местного производства. А тут вся дорожка, сколько глаз видит была выскоблена до глянцевой гранитной плитки благородного черно-серого цвета. Да у нас даже возле администрации города такой отродясь не водилось!
Я протерла глаза… гранитная плитка никуда не исчезла. И фонари вдоль дорожки горели, как-то очень быстро стемнело. Странные такие фонари. Старинные, красивые, с кованным декором. Я раньше такие только на фотография видела. И уж точно не могло их быть в общественном парке. Тут мигом все поломают. Если только на закрытой территории.
Кажется, я забрела куда-то не туда. В трех соснах заблудилась, у всех женщин географический кретинизм. Марат всегда так говорил.
Я застыла… тьфу, пропасть! Вот зачем я его все время вспоминаю? Почему до сих пор верю тому, что он говорил? Ведь если он, скотина такая, без малейшего зазрения совести на улицу меня выгнал, так значит и во всем остальном мог поступать
