из пьесы явно, – сказал Антон.
– Признаюсь, плагиатом иногда грешу, – подтвердил бывший комедиант. – Цитатой классика люблю я речь украсить. По краю пропасти промчаться и вознестись вновь на Олимп.
– Лучи взбесившейся звезды подпортили подкорку мозга, – констатировал Антон.
– А я – особый! Это точно, – согласился комендант.
– Тогда зачем бежали вы с Земли? – спрашивал Антон.
– Так низменно, так прозаично, – откровенничал бывалый человек искусства. – Противно даже вспоминать… Но расскажу, Антон… Не просто диабет. А сахарный, паршивый диабет. Коварный диабетище… Казалось бы – обычные слова. Набор из разных букв: д, и, а…А вместе страшно и зловеще оказалось… Как приговор растянутый на годы… Сахара в моей крови было больше, чем в патоке с глюкозой вместе взятых.
– Сочувствую я вам, – с состраданием произнёс Антон.
– Я зажигал на сцене звезды. А сам же в это время гас. В начале – лёгкая усталость, избыток веса. Затем проблемы с головой. Теряешь память и внимание, – перечислял комендант.
– Теперь понятна ваша страсть к апокалипсическим картинам, – сказал Антон.
– И этот диабет, как приговор на жуткие страданья, – жаловался комендант. – Организм перестал вырабатывать инсулин и потому токсины и шлаки оставались в теле… А дальше падает мой слух. И я толстею. Как боров задевал я косяки дверей.
– А вы питались плоской пищей? – спросил Антон.
– А это что за дурь? – поинтересовался комендант.
– Блины и шоколад, листы капусты… – перечислял Антон. —А в результате тоже будешь плоским. Живот, как шарик, улетит.
– Дурная шутка… – сердито откликнулся комендант. – Еще я стал потеть. А быть на сцене мокрым… Одежда липла к телу. К тому ж от пота запашок стоял.
– Какие муки претерпеть пришлось, – сочувствовал Антон.
– Такое унижение развалиной быть, – продолжил печальную сагу любитель битв и сцен. – Идешь и думаешь: а если рухнешь наземь? Помогут? Подойдут?.. Или сочтут за пьянь? А, как известно, их брезгливо обходят стороной.
– Не сладко быть больным, – соболезновал Антон.
– От этого сбежишь хоть к черту на кулички, – согласился комендант.
– От вашего рассказа жуть берёт, – сострадал Антон.
Комендант благодарно кивнул и сказал:
– Я с ужасом взирал на тех, кто по несчастью был товарищ.
– Сплошной букет шипов, – соболезновал Антон. – Я кожей ощущаю вашу скорбь.
Комендант печально продолжал:
– Быть рыхлым, как квашня, как тесто в сковородке. А дальше – кризисы в карьере. Софиты погашают свет. Аплодисменты тихо вянут. Звонков по телефону нет. Отказы за отказом.
– Печально оказаться за бортом, – оценивал Антон страданья коменданта.
– И вот
