непреклонны: порядок есть порядок, не хотят спать – пусть сидят в палатах и читают книжки или играют в тихие игры.
Дронт – здоровенный шестнадцатилетний оболтус из четвертого отряда – лелеял на тихий час великие планы.
Он собирался отыграть у своих соседей по палате и неразлучных компаньонов – Михи и Укропа – двадцать семь рублей, утраченных вчера исключительно из-за вовремя не пришедшей карты. Слон, четвертый их приятель, в азартные игры не играл из принципа (и никому, глядя на его литые плечи и пудовые кулаки, не приходило в голову упрекнуть Слона в трусости или попробовать взять “на слабо”). Дронту позарез нужны были деньги, и он торопил Миху с Укропом, расслабленно шагавших из столовой и вяло спорящих о размерах бюстгальтеров встречных девчонок из старших отрядов…
Но оказалось, что в палате Дронта ждет еще одно развлечение, не предусмотренное обычной послеобеденной программой.
– А у нас новенький! – доложил Димка Осиков, выскакивая из палаты и уворачиваясь от ленивой попытки Слона ухватить его за большое, просвечивающее на солнце красным ухо.
На самом-то деле Слон питал к Ослику непонятную слабость, и Димка благоразумно считал, что быть изредка дружески потрепанным за уши – совсем небольшая плата за спокойную и безопасную жизнь за широченной спиной Слона. Но надо сказать, что во вред другим он благосклонностью Слона никогда не пользовался.
Дронт радостно осклабился.
Новенький в середине смены – большая редкость. Нужно ему сразу популярно объяснить, кто тут главный (главным в отряде Дронт считал, понятно, себя). А вечером, после отбоя, надлежит устроить “прописку” по полной программе.
Новенький – невысокий, худощавый белоголовый паренек – стоял у окна, спиной к ввалившимся в палату приятелям. И – не обращал на них внимания. Похоже, его больше привлекала панорама лагеря – вид из окон «шестерки» открывался на редкость красивый.
– Здорово! – широкая ладонь Дронта чувствительно, с размаху шлепнула по плечу новенького.
Точнее, должна была шлепнуть – описала дугу в пустоте, зацепив за подоконник. Отбитые подушечки пальцев заныли. А белоголовый уже стоял лицом к Дронту, глядя в упор, очень внимательно и изучающе…
Пальцы болели, за спиной глупо хихикнул Укроп и одобрительно хмыкнул Слон, единственный в палате успевший оценить быстроту и точность движения новенького.
– Крутой, да? – набычился Дронт.
Миха, протиснувшись между койками, неторопливо подходил к пареньку слева.
А тот, словно и не понимая, что с лету влип в чреватую неприятностями ситуацию, разочарованно отвернулся от Дронта. Медленно обвел взглядом остальную троицу.
– Тихий час, надо спать, – неожиданно поучительным тоном заявил он в результате осмотра. И снова вернулся к прерванному занятию – созерцанию лагеря.
Через минуту, будто вспомнив что-то важное, опять обернулся и зачем-то сообщил обмякшему на койке Дронту:
– Меня зовут Тамерлан.
Дронт,
