в Мюнхене в 1938 г. в 1990-х стала актуальной.
На самом деле боязнь нового Мюнхенского сговора не была нова. Именно она послужила одной из основных причин решения освободить Кувейт от оккупации страны Саддамом Хусейном в 1991 г. Не останови мы Саддама тогда в Кувейте, он бы вторгся в Саудовскую Аравию и начал контролировать добычу нефти в мировом масштабе, игнорируя права человека в регионе. Но на сербскую агрессию в Хорватии и Боснии в 1991–1993 гг. ответа не последовало. Обвинения в попустительстве снова заставили международную общественность вспомнить Мюнхен.
Аналогии с Мюнхеном вновь становятся актуальными после длительного периода мира и процветания, когда тяготы войны остались далеко позади и казались абстрактными. В частности, в 1990-х Америка уже успела подзабыть трудности наземных военных операций в Индокитае 20-летней давности. Вспоминая Мюнхен, мы начинаем мыслить глобально, заботиться о мире в целом, о жизнях других людей и часто будем слышать эти слова в ответ на неудачную попытку остановить геноцид в Руанде в 1994 г. Но вопрос Мюнхена встал ребром при подготовке военных операций НАТО, запоздалых, но эффективных, в Боснии в 1995-м и в Косове в 1999 г. Противники нашей интервенции на Балканы проводили аналогии с Вьетнамом, но риск оправдался, и именно на Балканах в 1990-е призрак Вьетнама навсегда был изгнан в небытие (или же так в то время считали и писали)[28].[29] Военная сила, которую так во времена Вьетнама ненавидели, стала синонимом мира. «Война против геноцида должна вестись со всей жестокостью, – писал Леон Визельтир, литературный редактор американского журнала о политике, литературе и искусстве The New Republic. – Чтоб остановить геноцид, прибегать к силе нужно в первую очередь, а не в качестве последней меры». Визельтир продолжил свое выступление против необходимости стратегий выхода из гуманитарных миротворческих операций:
«В 1996 г. Энтони Лэйк, замученный и робкий советник по безопасности президента Клинтона зашел настолько далеко, что возвел в ранг закона “доктрину стратегии выхода”: прежде чем отправлять наших солдат воевать за границу, мы должны четко представлять, как и когда мы их оттуда будем выводить. Лэйк одним из главных условий использования военной мощи США поставил условие всезнания. Доктрина «стратегии вывода» по своей сути противоречит природе войны, а на более высоком уровне – исторической логике в целом. Во имя предосторожности она отрицает возможность случайностей в человеческих отношениях. Ведь знание о том, чем и как все закончится, не может быть дано изначально».[30]
В качестве примера Визельтир приводит Руанду, когда миллион тутси были убиты во время геноцида 1994 г.: «…трясина затягивания войск Запада в конфликт, вмешайся мы хоть как-то, чтоб предотвратить убийства, – писал он, – была бы гораздо более предпочтительна, чем то, что в итоге получилось». Визельтир, который, подобно Гартону-Эшу, был одним из моральных авторитетов десятилетия, с сожалением
У меня тоже есть что сказать относительно таких запоздалых вмешательств. Моя книга «Балканские призраки» («Balkan Ghosts: A Journey Through History») оказалась одним из факторов при принятии Биллом Клинтоном решения не посылать наземные войска в 1993 г. и отложить миссию НАТО на Балканах на несколько лет. «Балканские призраки», записки из моего личного опыта пребывания на Балканах в 1980-х, впервые появились еще в процессе написания в The Atlantic Monthly перед падением Берлинской стены. Затем, в июне 1991 г., третья глава (о Македонии) вышла в The Atlantic. Согласно высказыванию бывшего чиновника из Госдепартамента, на которое ссылается The Washington Post (February 21, 2002), та статья послужила «спусковым крючком для развертывания баз миротворцев ООН в бывшей Югославии». И хотя в 1990 г. в докладе ЦРУ предупреждалось о развале Югославии, Государственный департамент это «отрицал… пока не вышла в свет статья Каплана». Так получилось, что развертывание корпуса из 1500 миротворцев в Македонии смогло предотвратить то, что позже случилось в Косове и Боснии. «Балканские призраки» были изданы книгой в марте 1993 г. Тогда же я опубликовал статью про Балканы в Reader’s Digest, где отмечал следующее: «Пока мы не в состоянии разорвать круг ненависти и мести, силой защищая право на самоопределение и права меньшинств, победа в холодной войне бессмысленна. Любая помощь, всяческие дипломатические усилия, любая сила, если будет использоваться, должна быть направлена на освобождение народов Югославии от насилия». Вскоре я призвал к интервенции по телевидению, равно как и со страниц The Washington Post раздела Outlook от 17 апреля 1994 г., то есть за год до нашего вторжения. В «Балканских призраках» показана ужасная картина этнических взаимоотношений в юго-восточной части Европы, но ведь только в самых ужасающих случаях происходят вмешательства: никогда не следует идеализировать результат действий человека от имени и во имя всего человечества. Мы хорошо усвоили это в Ираке: если решился вмешаться, то действуй без оглядки, решительно. И хотя мои книги и статьи читали как президент, так и многие другие, никто из администрации Клинтона не связывался со мной относительно моей работы и ее применимости для принятия решений в отдельных ситуациях. –
См. примечание автора в сноске в тексте главы.
