после чего вынул из набедренных ножен свой охотничий нож и одним резким движением перерезал оленёнку горло, из которого на лицо застигнутой врасплох девочки тут же брызнула горячая струя крови.
Пока Соня оцепенело стояла на месте, детёныш оленя неистово забился на полу кузова пикапа в предсмертной агонии. Бурая кровь обильно хлестала из глубокой раны в горле животного и стекала на серую брусчатку под машиной, пока поражённую жестоким убийством девочку всю трясло от шока. Соня неморгающе смотрела на конвульсии охваченного ужасом оленёнка и заметила, как несколько крупных слезинок скатилось из его глаз, после чего животное внезапно замерло, испустив дух.
– Видишь? Ему больше не больно, и теперь он не страдает, – сказал Виктор Георгиевич внучке, вытер об оленёнка окровавленный нож и распорядился, чтобы водитель отнёс тушу животного на кухню, а горничная вымыла девочке перепачканное кровью лицо.
Спотыкаясь, Соня в беспамятстве проковыляла вслед за горничной в дом, где женщина спешно умыла девочку, после чего последняя добрела до своей постели и накрылась с головой одеялом.
Следующие несколько часов повариха привычно свежевала и разделывала на кухне тушу, Виктор Георгиевич жарил во дворе дома сочные куски оленины, а спальня Сони была заполнена приглушёнными всхлипами девочки, доносящимися из-под её одеяла. Сладковатый аромат готовящегося на гриле мяса проникал сквозь приоткрытое окно комнаты Сони и настойчиво просачивался под её одеяло, вынудив девочку завернуться в него ещё сильнее. Так бы, наверное, и задохнулся ребёнок под плотным одеялом без воздуха, если бы в спальню Сони не зашла кухарка, позвав девочку спуститься в столовую.
– Я не хочу есть, – донёсся из-под одеяла сдавленный голос ребёнка.
– Знаю, – понимающе ответила женщина. – Но если ты не спустишься к столу и не скушаешь хотя бы один кусочек приготовленного дедушкой мяса, то он поднимется за тобой сам и заставит тебя съесть оленя целиком.
С этими словами кухарка заботливо погладила Соню по голове через лёгкое пуховое одеяло, после чего простилась с девочкой и села вместе с горничной в кабину машины Виктора Георгиевича, а водитель мужчины развёз работниц по их домам.
Когда Соня вылезла из-под одеяла, то увидела, что на дворе уже стоял поздний вечер. Напуганная предостережением поварихи, девочка поцеловала своего плюшевого друга и спустилась в столовую, где её уже ожидал за обеденным столом дед.
– Присаживайся, – указал Виктор Георгиевич своей внучке на стул, расположенный на противоположном от мужчины конце длинного стола.
Соня послушно села на стул с высокой спинкой и едва не лишилась чувств, увидев перед собой полную тарелку тушёных овощей с мелко нарезанными кусочками жареного на гриле мяса.
– Приятного аппетита, – произнёс Виктор Георгиевич и приступил к трапезе. – Ешь, пока не остыло.
С отвращением глядя в свою тарелку, девочка взяла
